Почему память Беллы Ахмадулиной решено увековечить в городке Таруса, "Огоньку" рассказал ее супруг, народный художник России Борис Мессерер
Фото: Александр Земляниченко - младший, Коммерсантъ
Когда я познакомился с Беллой, первое, что сделал, позвал ее в Тарусу. Это моя родина — Таруса и Поленово (недалеко от нее). Я здесь провел всю жизнь, приезжал почти каждое лето. Были, конечно, года, когда этого не случалось, но, в общем, бывал здесь неизменно. Обожаю эти места, среднерусский пейзаж. Лучше него, по-моему, не бывает в России. Он привлекает красотой, природой, раздольем. В начале 1975 года мы с Беллой приехали сюда в первый раз и стали жить в доме Святослава Теофиловича Рихтера в 10 километрах от Тарусы, в деревне Алекино. Там он построил себе такую башню, три сруба, поставленных один на другой. В этой башне мы жили счастливым образом. Потом у нас вошло в привычку каждый год приезжать в Тарусу. Причем иногда зимой: в 3 километрах от города был Дом творчества художников, в нем мы жили, Белла любила бродить по окрестностям. Когда начиналась весна, она следила за ее приходом. У нее есть цикл стихов, который называется "Цветений очередность". Она наблюдала, как подснежники, крокусы, медуницы просвечивают через снег, и описывала это. Получались дивные лирические стихи. На политические события она никогда не откликалась в стихах. У нее этого нет совсем, чем она безумно раздражала советскую власть. Она писала про природу, про народ, про нравы. Тарусские стихи, может быть, самые лучшие стихи, написанные Беллой. Они даже не очень годятся для чтения со сцены, потому что для этого нужен больший драматургический материал. Это лирические стихи, в них просто описание природы. Но это, наверное, наивысший ранг стихотворного творчества.
Белла полюбила эти места. К тому же они за 101-м километром, то есть здесь разрешалось жить политическим элементам (и уголовным тоже). Сюда приезжало много знаменитых диссидентов: Анатолий Марченко, Лариса Богораз и другие. У Беллы был круг общения, компанию нам составляли всегда лучшие, интересные люди. Мы бродили, заходили во всякие шалманчики, выпивали по рюмочке, разговаривали о том, как все заброшено и что, впрочем, есть ростки жизни сквозь равнодушие власти. Здесь мы жили очень счастливо. Трудно быть объективным, но я считаю, что сейчас Таруса становится более процветающей, однако простота нравов, которую мы так любили, уходит — это неизбежный процесс, всюду так.
Мне захотелось озаглавить Тарусу именами лучших российских людей — Цветаевой, Беллы, чтобы город, ими прославленный, в свою очередь отдал им дань почтения. Все началось с памятника Цветаевой. Кстати, между Беллой и Мариной Ивановной очень много общего, прежде всего невероятная человеческая чистота. Воссоздать образ Беллы в бронзе сложно. Нужно было найти такую характерную позу, когда она, вытянувшись, стоит у микрофона и читает стихи со сцены. Тонюсенькая, бесплотно-тоненькая. С закинутой головой. Эта поза постоянно стоит у меня перед глазами. И такой памятник я хотел сделать. Чтобы получилась такая струнка. Бесплотная. Ведь при жизни она почти ничего не ела. Но при этом в ней была мощь — в голосе и стихах.