"Мы пытались рассказать историю про истинные лица"

В прокат выходит картина "Интимные места". Режиссеры Наталья Меркулова и Алексей Чупов встретились с обозревателем "Коммерсантъ FM" Ариной Мороз.

— Алексей, Наталья, хочу поздравить вас выходом картины на экраны. После "Кинотавра" все говорили, что фильм не получит прокатное удостоверение. Эта угроза была реальной?

Н.М.: Мы тоже побаивались, но на самом деле потом мы спокойно сели, посмотрели все с продюсерами, друг другу в глаза посмотрели и поняли, что мы не нарушаем закон. Нет никаких законных причин картину не выпустить. Но и как-то все по закону и произошло, собственно, чему мы очень рады.

— Вы, наверное, уже специалист в этом вопросе. По какой причине фильм в нашей стране может не получить прокатное удостоверение?

А.Ч.: Мы читали распоряжение Министерства культуры, которое определяет, как даются возрастные рейтинги. Есть такой приказ, с 2005 года он, по-моему, действует. Там есть пункт о том, есть ли эротические сцены с участием несовершеннолетних. В нашем фильме ничего такого не было. Единственное, Министерство культуры долго думало, мы уже начали нервничать. Потом мы узнали, что министр культуры Владимир Мединский для размышлений взял с собой копию нашего фильма в отпуск.

— Расскажите поподробнее. Вы как-то с ним общались? Как вы узнавали информацию?

Н.М.: Это все, что мы знаем. Я даже не знаю, откуда у тебя во эти сведения, Леша.

А.Ч.: Рассказывали мне. После того, как он вернулся из отпуска, нам дали прокатное удостоверение, но с условием, что в широком прокате матерные слова, которые присутствуют в фильме, будут частично закрыты звуковыми сигналами, как это делается обычно на телевидении, в сериалах, в программе "Дом-2".

Н.М.: У нас их немного, всего десять слов.

— Какую реакцию вы получили, самую яркую – отрицательную и положительную?

А.Ч.: Как нам рассказывали после показа на "Кинотавре", не очень позитивная реакция была у Станислава Говорухина, у Льва Лещенко.

Н.М.: А я, например, "Кинотавр" помню только абсолютно с положительной стороны. Именно благодаря волне, не побоюсь этого слова, любви, которая нас смысла просто.

А.Ч.: Тем не менее, мы потом прочитали, что Станислав Говорухин и Лев Лещенко отрицательно отзывались о фильме, но на следующий день Владимир Винокур и его жена подошли к нам и сказали, что им фильм понравился, что он понравился жене Лещенко и жене Говорухина.

— Это главное, на самом деле.

А.Ч.: Мне тоже кажется, что это главное.

Н.М.: Женщины разберутся.

А.Ч.: Женщины разберутся, да. Мы были с этим фильмом, помимо "Кинотавра", на фестивале в Карловых Варах. Сейчас в Канаду мы едем. Потом в Нью-Йорк. Потом фильм ждут на фестиваль в Южной Корее.

— Я сначала подумала, в Северной Корее, даже испугалась.

А.Ч.: Пока только в Южной. Единственный раз я могу вспомнить отрицательную реакцию — когда мы были в Армении, в Ереване на фестивале "Золотой абрикос". Вскочил один прилично одетый человек, лет 35, и стал кричать, что "вы сеете разврат, как вы смеете", "агенты мирового разврата". Долго кричал, потом сказал: "Как вы вообще могли привезти такое кино в Азию?". Тут на него уже разозлились другие ереванцы, сидевшие около него, и сказали: "Эй, слушай, Армения тебе что, Азия, что ли?". Потом он еще покричал и ушел. Мы спросили, кто это был такой этот гневный человек? Нам сказали, что это хозяин местной службы знакомств. Это единственный раз, когда я помню прямо очень отрицательную реакцию.

— Когда я смотрела фильм, меня не покидала радость, что у нас есть люди, которые так свободны, так отчаянны, так смелы. Тем более, это ваш дебют.

Н.М.: Насчет смелости я не знаю.

— Такая девушка с виду нежная…

Н.М.: Приличная, вы хотите сказать. Приличный человек с виду — кино про это. Мы тут сидим втроем, я не знаю, что, например, прячется за этой приличной девушкой. Мы все не знаем, что за этим фасадом. А там может происходить куда более интересное, чем люди пытаются транслировать своими масками. Мы пытались рассказать историю про истинные лица. Я не вижу проблем такого разговора, такой темы.

— Скорее, удивила такая термоядерная смесь всех табуированных на экране тем.

Н.М.: Мы писали о том, что нас беспокоит. Нас беспокоило продолжительное проживание совместное семилетнее.

— Почему это должно вызывать беспокойство?

А.Ч.: Оно уже вошло в какую-то кризисную фазу. Мы уже даже думали, что, наверное, пора прекратить проживать вместе. Но решили написать этот сценарий. Потом на этот сценарий мы нашли финансирование, потом сделали фильм. Так оказалось, что в целом этот проект стал для нас самотерапией, терапия за $1 млн. Это бюджет фильма.

— Как вы нашли этот миллион?

А.Ч.: Часть средств нам дал один наш друг. Потом уже, когда мы имели часть бюджета, мы начали предлагать проект разным продюсерам, мы нашли Бакура Бакурадзе и Юлию Мишкинене, они нашли нас.

— Как вы подбирали актеров? Такой неожиданный актерский состав.

Н.М.: Убито было на сборку этого состава так много времени, сил, нервных клеток и всего остального.

А.Ч.: Через кастинг, который шел полгода, прошло большое количество известных актеров, мужчин и женщин, они были готовы сниматься, они доверяли этому сценарию. Другое дело, что в фильме есть несколько актеров, о которых мы сначала не думали. Например, Олеся Судзиловская, которая пришла на кастинг по собственной инициативе, добилась встречи с авторами фильма.

— Это просто уже успех.

А.Ч.: И доказывала на протяжении определенного времени, что эту роль, которую она играет в фильме, должна играть именно она.

Н.М.: Да, а мы не могли на это согласиться совершенно. Причем так долго мы с ней боролись. Говорим: "Олеся, мы все понимаем, вы дива, вы девушка с глянцевой обложки. Мы тут причем?" Она говорила: "А вы попробуйте". Мы тогда с Лешей поняли, что нам так просто Олесю не вытолкать из комнаты и нужно поставить камеру и что-то снять.

А.Ч.: Мы пробу с ней сняли.

Н.М.: И потом, конечно, она просто не выходила из головы. Мы пробовали еще других прекрасных актрис, но она что-то такое сделала и все, застряла в голове.

— Откровение — Юля Ауг, которая сыграла чиновницу, которая сидит и вырезает эротические сцены из фильмов.

А.Ч.: Юли Ауг, которая получила на "Кинотавре" приз за лучшую женскую роль, могло и не быть в этом фильме, не потому что именно Юлия Ауг могла не быть в этом фильме, а могло не быть этого персонажа. Потому что когда три года назад мы принесли продюсерам этот сценарий, они посмотрели на персонажа Юлии Ауг — женщину, которая руководит комитетом по защите нравственности, дает разные законопроекты, инициативы в Госдуму по запрещению того, сего — и сказали нам, что это нереальный какой-то персонаж из Советского Союза, из советских времен, Нонна Мордюкова. Он карикатурный, у нас этого нет. А потом, когда фильм был уже снят и в стране произошли различные события, появились различные персонажи на политической сцене, нам уже стали говорить: вот, конъюнктурненько, как это вы успели понять?!

Н.М.: А Юлия Ауг, знаете, что говорит? Она говорит, такое ощущение, что кто-то из Госдумы выкрал наш сценарий и шпарит по нему. Очень позабавило ее.

— Признавайтесь, кому давали читать.

А.Ч.: Мы сами на самом деле до сих пор боимся, вдруг это мы вызвали этих духов?

Н.М.: Это мы во всем виноваты, конечно, Леша, гореть нам в аду. Я тебе серьезно говорю.

А.Ч.: Не хотелось бы.