Так первый вице-премьер ВИКТОР ХРИСТЕНКО в интервью обозревателю Ъ КОНСТАНТИНУ Ъ-СМИРНОВУ прокомментировал ситуацию, в которой оказалась Россия после выдвижения G7 новых требований по контролю за деятельностью Банка России.
— Какова ваша оценка вашингтонских переговоров?
— Все было бы замечательно, если бы "семерка" абсолютно неожиданно для нас не выставила дополнительные требования, связанные с обеспечением режима прозрачности и подконтрольности управления ресурсами ЦБ. И если этот фактор снять, то все остальное как бы совсем неплохо. Особенно то, что касается Мирового банка. Что касается встреч с Европейским банком реконструкции и развития, где подробно обсуждалась ситуация по участию ЕБРР в российских проектах, то в 1999 году это 300 миллионов долларов, а со следующего года банк планирует довести эту сумму до 1 миллиарда долларов в год. Если же вернуться к коммюнике "семерки", то многие в МВФ не скрывают и не скрывали, что жанр, в котором все это происходит, напоминает истерику. Все объясняется политическими обстоятельствами. Ну что ж, раз требуется успокоить те или иные политические страсти, мы выразили готовность взять на себя повышенные обязательства по обеспечению режима открытости. В первую очередь это касается ежеквартального мониторинга золотовалютных резервов с привлечением специалистов фонда и представителей "семерки", их банков. Для нас ничего сверхъестественного в этом нет.
— Вам не кажется, что речь идет о внешнем управлении ЦБ? Так и до валютного совета недалеко.
— Currency board не имеет к этому никакого отношения. В данном случае речь идет всего лишь о контроле за практикой использования золотовалютных резервов.
— Это немало.
— Это режим технических миссий, которые так или иначе всегда наличествовали и по отношению к которым нет проблем.
— Но не теряем ли мы тем самым суверенитет ЦБ?
— Речь не идет об открытости всех операций, которые связаны с золотовалютными резервами, речь не идет о некоем ежеквартальном аудите ЦБ. Вот это было бы чересчур. Во-первых, это просто дорого. А во-вторых, это по сути беспрецедентно. Хотя Украина имеет режим квартального аудита по операциям Национального банка.
— А Геращенко в отставку не собирается?
— Да вы что! Более того, и мы, и МВФ понимали прекрасно, что по ряду позиций у нас работа была, что называется, проведена. Ряд этих позиций мы сами из своих планов в свое время достали и сказали: вот это мы собираемся сделать. Каких-то сверхъестественных обязательств по продаже росзагранбанков до конца года Россия на себя не возьмет, и разговор на эту тему не получится.
— А может быть, их и вообще не стоит продавать?
— Наши оппоненты считают, что ЦБ не должен владеть коммерческими банками. Некий конфликт интересов теоретически здесь присутствует. Мы не можем сразу проснуться и очутиться в стране, в которой все идеально. Во всяком случае, до конца года банки мы продавать не будем.
— Я вас правильно понял, что условия, которые поставил МВФ по требованию "семерки", будут еще утрясаться?
— Да. Мы еще повоюем.
— Если нам денег до декабря так и не дадут, как это скажется на российской бюджетной политике?
— Пока оснований строить такие прогнозы нет. Ни Камдессю, ни Саммерс не собираются прекратить поддержку России. В принципе, у нас есть возможность до конца октября предъявить не только согласованные требования, но и выполнение этих мер. После этого совет директоров МВФ сможет выделить средства. Но даже и эта техническая отсрочка, безусловно, потребует от России проплат тех сумм, которые у нас стоят в графике платежей.
— А деньги есть в бюджете?
— Деньги есть в Законе о бюджете — это те возможности, которые существуют у правительства по урегулированию этих отношений, поэтому заплатит ЦБ.
— Отставку Камдессю в Вашингтоне не обсуждали?
— Разговоры по этому поводу самые разные ходят, но надо обсуждать факты, а обсуждать все эти разговоры смысла особого нет.