В Кремлевском дворце состоялось празднование двух 50-летий: образования Китайской Народной Республики и установления российско-китайских дипломатических отношений. Правительственная акция сопровождалась выступлением Центральной балетной труппы Китая. Зрелище оказалось уникальным и поучительным. Зрителей, которые не догадались прийти, жаль. Больше они такого не увидят.
Представление никак не походило на обычные гастроли. Народу было — кот наплакал, китайцев — больше, чем русских. Мероприятие началось гимнами обеих стран и торжественными речами в исполнении китайского посла и нашего министра культуры; в роли конферансье выступил внушительно-вкрадчивый академик Бэлза; а программа Центральной балетной труппы Китая напоминала одновременно историческое пособие и творческий отчет о достижениях на одном из направлений народного хозяйства.
В два акта уложились все этапы большого пути. Вершины балетной классики были представлены III актом из "Баядерки" и "свадебным" па-де-де из "Спящей красавицы". Достижения оказались впечатляющими. Правда, декорации (тропические пальмы и бодрая зелень Гималаев) никак не позволяли настроиться на приличествующий случаю загробно-поэтический лад, а записанный на фонограмму оркестр наяривал Минкуса уж слишком разухабисто; партнеры оказались явно слабее своих дам, да и солистки "самой конкурентоспособной труппы в международном балетном мире" (так анонсирует китайцев афиша) оставляли желать много лучшего. Зато тщательно подобранный кордебалет вымуштрован образцово: линии стройные, движения синхронные, на адажио ни одна "тень" не шелохнулась и даже буйный темп финальной коды никак не отразился на чистоте па. Следы советской школы танца сохранились во "вздохах" рук, в пластическом "допевании" музыкальных фраз. Балерины-статуэтки Чжу Ян и Чжан Цзянь — соответственно Никия и Аврора — могли бы украсить любую труппу (что, собственно, они и делают, гастролируя с завидной периодичностью). Но отнюдь не общеизвестная классика обеспечила успех программы китайцев.
Фрагменты знаменитого "Красного женского батальона", исполненные всей труппой с неподдельным душевным порывом, предоставили уникальную возможность увидеть натуральный драмбалет времен "культурной революции". "Большой советский стиль" в китайской интерпретации был представлен во всех компонентах: от сюжета (простая китайская девушка чудом спасается из лап наемников Чан Кайши и попадает в лагерь красноармейцев, где и становится бойцом Красного женского батальона) до оформления ("всамделишная" тропическая гроза с громами и молниями, пронзительная синь неба с полыхающими красными цветами и флагами); от игровых эпизодов (чего стоит одно избиение несчастной крестьянки) до массовых танцев, имитирующих воинские учения. Почерк советского ГИТИСа (где обучались постановщики балета) виден и в частностях: очаровательна построенная на па-де-бурре и арабесках вариация женщины-бойца с двумя гранатами в руках; прелестны полуакробатические страдания героини, извивающейся под ударами бича; совершенно неповторима пантомима красноармейцев — вся в точках-паузах, вынесенных из классического китайского театра. Впрочем, оценить экзотику предложенного зрелища удалось не всем.
Гораздо теплее был принят поставленный в этом сезоне национальный балет "Желтая река" — абстрактно-поэтическое повествование о борьбе китайцев со всякого рода злом. Народный гнев олицетворяли массовые мужские трюки, народный порыв — тотальные женские па-де-ша, радости мирной жизни — любовное, но все же вполне героическое адажио, а высоту идеалов — волевой арабеск балерины, вознесенной под колосники. Мужской кордебалет символизировал гордую неустрашимость народа, женский — лирическую народную душу, а все вместе — желтую реку Хуанхе. "Желтая река" — китайский вариант советских бессюжетных балетов 60-х годов, приправленных эффектами советских же ансамблей танца. Даже разлученный с Советским Союзом, Китай строго следует путем бывшего старшего брата.
ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА