Соглашение "Роснефти" с китайской CNPC о дополнительных поставках нефти в Китай, заключенное в июне, вначале было расценено как успех российской нефтяной политики. Однако теперь понятно, что Китай продолжает на выгодных для себя условиях последовательно брать под контроль ресурсы углеводородов у своих границ.
Вначале казалось, что сделка "Роснефти" с китайской CNPC о дополнительных поставках нефти в Китай, заключенная в июне, укрепила позиции России на быстро развивающемся китайском рынке, придала дополнительный стимул разведке и разработке месторождений в Восточной Сибири и, снизив долговую нагрузку госкомпании, обеспечила дальнейшие приобретения.
Но тотчас появились оговорки. Руководители "Транснефти" обратили внимание на то, что стремительный рост поставок "Роснефти" в Китай потребует весьма значительных расходов на расширение трубопроводной системы на востоке страны, покрывать которые придется за счет повышения тарифов на прокачку нефти для всех пользователей сети магистральных нефтепроводов. Таким образом, выгоды одного экспортера будут обеспечиваться за счет роста издержек всей отрасли, что негативно скажется на уровне ее рентабельности, а значит, и на объемах налоговых поступлений в бюджет государства.
Быстрота и натиск, характерные для политики "Роснефти" в последние полтора года, вынудили Минэнерго тщательно проанализировать нефтяной баланс страны, а "Транснефть" — поднять вопрос о необходимости координации планов отдельных компаний с интересами всей отрасли. А эксперты, анализируя возможные отдаленные политические и экономические последствия громкой сделки, выражают сомнения в том, что ее условия в полной мере отвечают долгосрочным интересам страны.
Нина Пусенкова, старший научный сотрудник Института мировой энергетики и международных отношений РАН, подготовила доклад о российской энергетической политике на Востоке, в котором пришла к неутешительному выводу. "Желание "Роснефти" получить китайские деньги для реализации своих целей, в том числе связанных с поглощением других российских корпораций, не всегда способствует налаживанию взаимовыгодного и равноправного энергетического сотрудничества с Поднебесной, поскольку ставит "Роснефть" (и опосредованно Россию) в зависимость от китайских кредиторов",— указывает исследователь.
Для того чтобы лучше понять методы и мотивы действий китайских компаний на постсоветском пространстве, посмотрим, каких результатов они добились в странах Средней Азии.
В 2009 году госкомпания "Туркменгаз" подписала с Государственным банком развития Китая кредитный договор на сумму $4 млрд для финансирования работ на гигантском месторождении Галкыныш с запасами до 21 трлн кубометров газа (бывший Южный Елотен--Осман). В 2011 году Китай выделил "Туркменгазу" еще $4,1 млрд на те же цели. Кроме того, был подписан договор о многостороннем сотрудничестве между ГК "Туркменгаз", PetroChina (дочерняя компания CNPC) и Государственным банком развития Китая, оговаривающий гарантии возврата кредитных средств за счет поставок туркменского природного газа.
Сейчас на первую фазу освоения Галкыныша, рассчитанную на ежегодную добычу 25 млрд кубометров газа начиная с сентября, уже потрачено $9,7 млрд. Из них $8,1 млрд, или 84% от общей суммы, поступили из Китая. Еще не менее $6,5 млрд Пекин потратил на строительство первой очереди газопровода Туркмения--Узбекистан--Казахстан--Китай, рассчитанного на прокачку 40 млрд кубометров газа в год, в основном из Туркмении (общие затраты на проект могут составить до $20 млрд).
Взамен Пекину удалось получить многое. В 2007 году CNPC, единственная из иностранных компаний, заключила с Туркменией СРП на сухопутный участок Багтыярлык, содержащий крупные запасы газа (1,3 трлн кубометров). В настоящее время этот проект является основным источником газа для поставок по трубопроводу Туркмения--Китай (13 млрд кубометров в 2012 году), на промысле работают китайские компании.
Весь газ на первом этапе — 25 млрд кубометров в год — предназначается Китаю, сообщил в конце мая председатель "Туркменгаза" Какагельды Абдуллаев. В том, куда пойдет газ второго этапа (еще 25 млрд кубометров в год), тоже сомнений нет. В 2012 году Китай договорился с Туркменией об увеличении поставок газа с 40 млрд до 65 млрд кубометров. В этом году может быть подписано соглашение о дополнительных поставках еще 25 млрд кубометров, что доведет общий объем туркменского экспорта в Китай до 90 млрд кубометров в год.
Договорившись о получении газа из Туркмении, Китай не забывает "по дороге" собрать газ и из транзитных стран. Расширение пропускной способности газопровода Бейнеу--Шымкент до 10 млрд кубометров в год производится в рамках договора между Китаем и Казахстаном от 2008 года, и поставляться по нему должен именно казахский газ. Аналогичное соглашение на поставку в трубопровод Туркмения--Китай 10 млрд кубометров узбекского газа подписано в 2010 году с Узбекистаном.
В Казахстане события, скорее всего, пойдут по схожему сценарию. В мае стало известно, что китайская CNPC войдет в проект разработки Кашагана, одного из крупнейших нефтяных месторождений мира (извлекаемые запасы нефти оцениваются от 1,5 млрд до 10,5 млрд тонн), начало добычи намечено на осень текущего года. Члены международного консорциума, разрабатывающего Кашаган, однажды отвергли предложение китайцев о вхождении в проект, но сейчас будут вынуждены согласиться, так как на этот раз инициативу взяло на себя казахское правительство. Вряд ли нужно говорить о том, почему это произошло: правительство и госкомпании Казахстана зависят от китайских кредитов.
Отношения "Роснефти" с китайскими партнерами вполне укладываются в общую стратегию Китая в отношении соседей. Первый раз "Роснефть" опробовала кредитную схему в 2004 году в рамках приобретения "Юганскнефтегаза", получив от китайцев $6 млрд под гарантии поставки нефти. Схема оказалась удобной, и в 2009 году, когда возникла необходимость финансирования строительства ВСТО и освоения месторождений для его заполнения, был заключен контракт на экспорт 15 млн тонн нефти в год в течение 25 лет в обмен на кредиты в размере $25 млрд для "Роснефти" ($15 млрд) и "Транснефти" ($10 млрд).
Параллельно обсуждались и другие пункты сотрудничества — строительство НПЗ в Китае и России, совместная разведка и разработка участков в Восточной Сибири. Но они как раз далеко не продвинулись, а вот экспорт нефти в рамках контракта 2009 года идет четко, как по часам, если не считать небольшой заминки, в результате которой китайцы выторговали себе скидку в $1,5 за баррель. И в 2013 году стороны дозрели до нового контракта, уже на поставку 365 млн тонн нефти в течение 25 лет с выплатой авансом $60 млрд в счет будущих поставок. Теперь "Транснефти" придется увеличивать пропускную способность ответвления на Китай с 15 млн до 30 млн тонн в год.
Китай понимает, что крупному производителю энергоресурсов, однажды получившему дешевые кредиты, очень сложно отказаться от них в будущем. Легкие деньги открывают возможности приобретения весьма привлекательных активов, что приводит к рассеиванию усилий компании на органическом росте. Кроме того, в случае проседания цен финансовая зависимость заемщика усиливается и ему приходится еще глубже залезать в долги, чтобы остаться на плаву.
В случае с "Роснефтью" пока реализовался первый сценарий: когда на горизонте замаячила возможность покупки ТНК-BP, госкомпания не смогла справиться с искушением. Обратной стороной медали стало то, что нефть, добываемая на промыслах ТНК-BP, теперь будет направляться в Китай, из-за чего сократится экспорт в Европу и снизятся продажи сырья независимым производителям нефтепродуктов в России. Последнее обстоятельство способно привести к росту цен на бензин на российском рынке. Но дешевые кредитные деньги позволяют разыгрывать столь головокружительные комбинации, что такая проза жизни, как цены на бензин, на их фоне просто меркнет.
Эти игры могут оказаться столь увлекательными, что зависимость крупнейшей нефтяной компании России от Китая рискует из финансовой перерасти в политическую. Ведь если когда-нибудь мировые цены на нефть упадут, то реализуется второй сценарий, потому что "Роснефти" может не хватить денег для обслуживания кредитов.
"В долгосрочной перспективе России придется усвоить: у покупателя (и кредитора) больше власти, чем у продавца (и заемщика),— говорит Нина Пусенкова.— В итоге условия энергетического сотрудничества РФ и КНР будет диктовать именно Пекин, и в будущем по мере осложнения ситуации в российской нефтяной промышленности в связи с истощением запасов нефти эта тенденция, по-видимому, только усилится".
