Выставка графика
Фото: Коммерсантъ / Петр Кассин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Петр Кассин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Петр Кассин / купить фото
В выставочных залах Литературного музея в Трубниковском переулке открылась выставка "Рисунки поэтов", сделанная совместно с Государственным центром современного искусства (ГЦСИ) в рамках VII Фестиваля коллекций современного искусства ГЦСИ. Показаны сотни рисунков, коллажей, картин, книжных обложек, объектов и прочих поделок писателей XX — начала XXI века из фондов Литературного музея и частных архивов. Рассказывает АННА ТОЛСТОВА.
Хорошо, что половина Дома Остроухова в Трубниковском занята выставкой картин, которые в Литературном музее, вероятно, считают живописью, иначе публику можно было бы утопить в материале. Ведь со времен русской футуристической книги альянс поэта и художника сделался желанным, и счастлив был тот, кто соединял в себе таланты обоих. Однако футуристическое вступление, где Давид Бурлюк выглядит жалкой прелюдией к бесподобному Владимиру Маяковскому — к эскизам декораций и костюмов "Мистерии-буфф", плакатам РОСТА, киноафишам и просто рисованным записочкам Лиле Брик, к тому, что, не будь он поэтом, все равно осталось бы в истории русского авангарда,— задает такой ритм, какой невозможно выдержать. Далее зрителя, шедшего не столько на историко-литературную, сколько на художественную выставку, ждут сюрпризы, но не откровения.
Наблюдателен в шаржах и портретах литературной братии Сергей Городецкий, демонстрирующий высокое качество обычного гимназического образования. Умел и скучен пейзажно-интерьерный Валерий Брюсов, даже когда силится изобразить сказочного великана. Однообразно эпичен Максимилиан Волошин в богаевских акварелях с видами Крыма-Киммерии. Забавен Эдуард Багрицкий, в своих украинских рисунках совершенно вошедший в образ и манеру Тараса Шевченко. Из довоенного раздела захватывает только Андрей Белый, неровный, нервный, мечущийся в иллюстрациях к "Петербургу" между отживающим мирискусничеством и еще не рожденным обэриутством, а в цветовых таблицах, которыми сопровождал лекции о поэзии Блока, идущий вслед за Кандинским. Но и ему далеко до Алексея Ремизова, которого тут нет, поскольку лишь недавно прошла его персональная выставка в Манеже.
В послевоенном разделе посетители гроздями нависают над витринами с рисунками последнего из русских нобелевского лауреата, чье ироничное перо явно предвидело рифму "рисунки Пушкина--рисунки Бродского". И кажется, почти не замечают висящие рядом раритеты: ни кладбищенско-эротические кошмары друга Юрия Мамлеева Владимира Ковенацкого, ни прекрасные абстракции последнего ленинградского абсурдиста Олега Григорьева. Меж тем они бы неплохо смотрелись вместе с другими отсутствующими здесь ленинградцами — Виктором Голявкиным и Владимиром Шинкаревым. Но, видимо, пройдет еще лет сто, прежде чем академическое литературоведение впустит последнего в историю отечественной литературы. Как и художников-концептуалистов — Илью Кабакова, Андрея Монастырского, Игоря Макаревича, Вагрича Бахчаняна. В соседнем зале сиротливо висят три листа Дмитрия Александровича Пригова, но даже конкретной поэзии Всеволода Некрасова не нашлось места подле.
Выставка, впрочем, не претендует на академическую полноту и академическую ответственность, иначе пошлейшие картины Яна Сатуновского следовало бы спрятать от глаз народа, дабы не дискредитировать покойного поэта, а относительно Линор Горалик пояснить, что она вошла в ту самую историю отечественной литературы, куда не допущены Шинкарев с Кабаковым, преимущественно своими вышивками по канве. Это скорее летний эскиз к большому проекту, где все, писатели-рисовальщики и художники-литераторы, будут аккуратно расставлены по полочкам, где почеркушки-безделушки отделят от прочувствованного дилетантизма, а визуальные наброски к текстам — от авторских иллюстраций. И где, возможно, поместят в отдельный шкаф таких неделимых, как Д. А. Пригов, равно принадлежащих литературе, театру, кино, музыке и изо, растворяющихся в современном искусстве. Эскиз же радует неожиданными деталями. Как, например, трогательным Эдуардом Лимоновым, старательно и неумело, будто школьник в тетрадке физиономию очкастого Леннона, рисующим портреты-иконы своих "Священных монстров" — Че Гевары, Гитлера, Мисимы. Кто вышел из гоголевской "Шинели", а кто и из пальто достоевского "Подростка".