Фото: Григорий Собченко, Коммерсантъ / купить фото
Два известных кинодраматурга, можно сказать, классика сценарного дела лицом к лицу столкнулись с проблемой, о которой толкуют сегодня на всех уровнях — от высоких кабинетов в Кремле до коммунальной трепотни в Facebook. Дожило ли наше общество до реального возрождения цензуры или оно просто само себя пугает? И не разумнее ли для художников, чем ждать, когда окоротят сверху, воспитать цензоров в себе самих?
Александр Миндадзе в итоге развития конфликта с Минкультом (см. "Ъ" от 31 июля) получил некоторые авансы в виде обещаний профинансировать проект "Милый Ханс, дорогой Петр" через Фонд кино. Окончательно решение об объеме финансирования будет принято в сентябре, между тем продолжается "притирка" проекта к требованиям двух таинственных советов, возникших в Минкульте за кадром политики гласности и прозрачности. Первый совет называется военно-исторический, другой — социально-психологический. Эксперты третьего совета — художественного — до последнего момента не подозревали об их существовании, однако именно они играют в новой структуре министерства роль закамуфлированной под экспертные мнения цензуры. Эти два закадровых совета, или первый из них, как было объявлено, зарубили проект Миндадзе за то, что он "не соответствует историческим обстоятельствам". В прессу было запущено интервью с Михаилом Мягковым, одним из членов совета, который разъяснял, что фильм по означенному сценарию может создать неправильное впечатление, будто в конце 30-х — начале 40-х годов СССР вовсю сотрудничал с нацистской Германией на военном поприще, чтобы потом поделить между собой мир. Бедные инженеры Ханс и Петр, занятые другой проблемой — как поделить женщину, в которую оба влюблены, даже не подозревали, что станут пешками в глобальной геополитической игре спустя 70 с лишним лет после описываемых событий.
Сегодня официально у нас нет цензуры, запретный механизм только складывается и работает топорно. Однако он будет утончаться, приспосабливаясь к «капиталистическим» реалиям
Не подозревал и Петр Ильич Чайковский, чья душа, надо полагать, упокоилась в мире, а не страждет в аду, что через 120 лет после его кончины Юрий Арабов заявит на всю страну в интервью газете "Известия": "Это совершенно не факт, что Чайковский был гомосексуалистом. Так думают только обыватели... Я не подпишусь под фильмом, который рекламирует гомосексуализм". Просто вижу и слышу, словно на сеансе спиритизма, как подает свой загробный голос Нина Берберова: "Не верю!" Если только слова Юрия Николаевича не переврали, получается прямо-таки комичный крик души: как будто его под дулом пистолета заставляют подписываться под чужим сочинением. Он сам автор сценария, с которым мне удалось ознакомиться еще года три назад, и скорее по его прочтении можно было сказать: "Это совершенно не факт, что Чайковский НЕ был гомосексуалистом". Но оказывается, уже существует пятый вариант сценария, и в нем все совсем по-другому: видно, за годы укрепления основ нравственности наш музыкальный гений сменил непотребную ориентацию. Что тут скажешь, Россия — страна с непредсказуемым прошлым.
Цензурная мифологизация истории — вещь хорошо знакомая по советским временам. Тогда возникли и хитрые инструменты, позволяющие раздвинуть запреты: главным из них стал эзопов язык. Не надо быть пророком, чтобы предсказать его ренессанс в самом ближайшем будущем — как и психологического механизма самоцензуры. Разница в том, что раньше процесс создания фильма отслеживался поэтапно — от заявки на сценарий до приемки готового продукта на пленке. По работе в конфликтной комиссии Союза кинематографистов мне довелось в свое время познакомиться с самыми иезуитскими формами и способами запретов (это касалось и фильмов по сценариям Арабова), но даже в них просматривалась уродливая, хотя и по-своему логическая система. Сегодня официально у нас нет цензуры, запретный механизм только складывается и работает весьма топорно. Однако он, этот механизм, будет утончаться, приспосабливаясь к "капиталистическим" реалиям. Раньше проект просто запрещали, теперь "не выделяют финансирования", ведь государство, платя, имеет право заказывать музыку: пожалуйста, снимайте себе на частные деньги, а потом, если получится что-то непотребное, перекроем фильму дорогу в прокат — не дадим разрешительного удостоверения.
Но помимо давления сверху важно создать ситуацию, когда художник сам готов встать в нужную позу. Чего стоит сюжет с пересадкой на нашу почву протухшего еще полвека назад кодекса Хейса — сюжет, который продолжается инициативами по принятию "этической хартии". И гильдия продюсеров, и Союз кинематографистов РФ готовы выполнить партийное задание. Только альтернативный Киносоюз заявил решительный протест: "Любая попытка регламентировать искусство аморальна. Мы это проходили при советской власти... А если подобный документ рожден самими профессионалами — тем бесстыднее, тем позорнее его появление!" Воистину так.