Высокие цены на нефть на мировых рынках дали российским нефтяникам возможность продолжить работу над проектами, которые еще недавно считались "неподъемным долгостроем". В конце минувшей недели ЮКОС ввел в действие новый нефтеперерабатывающий завод в городе Стрежевом (север Томской области). После запуска завода корреспондент Ъ ПЕТР Ъ-САПОЖНИКОВ взял интервью у главы ЮКОСа МИХАИЛА ХОДОРКОВСКОГО.
— Зачем ЮКОСу потребовалось тратить $20 млн на строительство в глуши завода по переработке всего 200 тыс. т нефти в год?
— Несомненно, Стрежевской НПЗ в масштабах ЮКОСа не очень велик, общие объемы используемых мощностей наших НПЗ позволяют перерабатывать 26 млн т нефти в год. Но от этой точки до любого НПЗ — тысяча километров. А во всем этом регионе живут всего 110 тысяч человек. Таскать туда горючее — оно же золотым получается. Поэтому этот проект является локально эффективным. С запуском завода мы прекратим северный завоз в конкретный регион, на север Томской области.
— А в будущем вы будете осуществлять что-либо подобное? Можно ли говорить о новой концепции обеспечения Севера горючим с помощью таких вот мини-НПЗ?
— Нет. Я считаю, что заводы мощностью меньше 2 млн т в год — это концептуально неправильная вещь. Не достигается необходимой эффективности. Но есть локальные ситуации, вот как у нас, когда очень большое расстояние, а плотность населения низкая. Строить большой завод бессмысленно. Я думаю, что наверняка еще есть в России точки, в которых существуют такие же проблемы, но в нашей зоне деятельности таких мест больше нет.
В нефтепереработке мы ставим перед собой другие задачи. Нам сейчас надо увеличивать глубину переработки — чтобы из нефти получалось больше "светлых" продуктов (бензина, дизтоплива, авиакеросина.— Ъ) и меньше мазута. Для того чтобы это сделать, мы планируем технологически объединить Куйбышевский и Новокуйбышевский заводы — просто достроить между ними эстакаду. Это позволит полнее загрузить вторичные процессы переработки. Общая сумма вложений в переработку в ближайшие три года составит $150 млн. После этого нефть на НПЗ ЮКОСа будет на 65-70% перерабатываться в "светлые" продукты. Пока это оптимальная величина, гнаться за другими предприятиями по глубине переработки не следует. Поясню: в свое время Омский НПЗ (входит в состав "Сибнефти".— Ъ) поставил себе цель максимально увеличить выход "светлых" нефтепродуктов. Что в результате получилось? Теперь им приходится вывозить "светлые" черт знает куда, поскольку такой потребности в них в области нет. А мазут приходится завозить. Спрос на него как раз есть, но завод его не производит. Поэтому в вопросах повышения глубины переработки нефти нужно аккуратно идти за потребностями рынка. И вся эта героика — "у нас выход 'светлых' составляет 98%" — может стать абсолютно бессмысленной.
— Собирается ли нефтекомпания номер два по объемам добычи в России менять свое место в нефтяном рейтинге? Например, догнать и перегнать ЛУКОЙЛ?
— Нет. Наша основная задача — поддержание уровня добычи, мы хотим зафиксироваться на уровне 45 млн т нефти в год (В 1998 году ЮКОС добыл 44,8 млн т.— Ъ). Для этого мы можем спокойно качать нефть и не проводить дополнительного бурения. Но при этом будет происходить ухудшение структуры запасов. Поэтому ЮКОС планирует в будущем году пробурить 700 тыс. метров и подготовиться к бурению через год 1,2 млн метров скважин. Если этого не делать, до 2003 года ничего не изменится. Но потом будет резкий обвал добычи из-за обводненности эксплуатируемых месторождений.
— Но все же, почему ЮКОС не собирается увеличивать добычу? Цены на нефть в мире растут, будет больше возможностей для экспорта.
— Все зависит от рынка. На сегодня рынок нашей нефти понятный и ограниченный. Увеличения внутреннего потребления мы пока не видим. Новые возможности для экспорта в ближайшие два-три года не представятся. Поэтому для нас наиболее безрисковая ситуация в поддержании добычи на прежнем уровне.
— А как же новые экспортные проекты — расширение возможностей Новороссийского порта, дозагрузка нефтепровода "Дружба" и так далее?
— Все это на будущие три года даст рост экспорта российским нефтяным компаниям на 15 млн т. Из них у нас 15%, примерно 2 млн т в год. Эту величину мы спокойно высвобождаем с наших заводов за счет увеличения глубины переработки. С другой стороны, если будет запущена Балтийская трубопроводная система, будет решен вопрос по строительству нефтепровода в Китай, то со временем перед нами встанет задача увеличить добычу на 10-15 млн т в год. Мы легко с ней справимся.
— Каким образом? Ведь увеличить добычу на треть весьма непросто. Или ЮКОС планирует, как ТНК, увеличить добычу за счет присоединения чужих подразделений?
— Вы забываете, что ЮКОС располагает лицензией на разработку практически неосвоенного Приобского месторождения. Если мы будем разрабатывать "Приобку" так, как мы предполагаем, а для этого необходимы некоторые налоговые решения и много удачи, то за пять лет выйдем на добычу 10 млн т. Приобское месторождение является уникально сложным объектом. Никто из геологов не берет на себя смелость подписаться под моделью этого месторождения. Поэтому никто не может сказать, сколько на нем активных запасов. Первые два десятка скважин дадут нам уверенность. Но месторождение сложное, и мы хотели бы разделить риски с другими нефтяниками.
— Например, с "Сургутнефтегазом"?
— У нас с ним очень странные отношения. "Сургутнефтегаз" предлагает совместную разработку так, как будто он является единственным профессиональным нефтедобытчиком в стране. Это для нас неприемлемо. Если "Сургутнефтегаз" собирается выступить в роли финансового инвестора, эта тема вполне обсуждаема. Если в качестве сервисной компании — тоже возможно. А в качестве оператора — это исключено. Я официально заявляю: вопрос о том, что ЮКОС уступит кому-нибудь место оператора Приобского месторождения, не стоит в принципе. Это мы даже обсуждать не будем. Мы не можем себе позволить, чтобы коллектив, который тридцать лет осваивает месторождения этого региона, сказал: "Мы не умеем, пускай это делает кто-то другой". Мы умеем.
— Вы все время говорите "мы". Но ЮКОС не монолитен, внутри него существует оппозиция — акционеры дочерних предприятий. Они утверждают, что ЮКОС скупает нефть у "дочек" по искусственно заниженным ценам, чтобы вывести всю их прибыль в головную компанию...
— Кто и как с кем торгует — это чувствительный вопрос, в основном вследствие наших взаимоотношений с Кеннетом Дартом (Миллиардер, структурам которого принадлежат пакеты акций всех дочерних нефтедобывающих подразделений ЮКОСа.— Ъ). Для наших предприятий цена значения не имеет. Им установлено задание по себестоимости, и финансируются капитальные вложения в зависимости от их эффективности. С внутренней ценой капиталовложения совершенно не связаны. Равно как и с себестоимостью. Мы все равно требуем, чтобы она сокращалась.
ЮКОС заявил акционерам "дочек": вы имеете дело с вертикально интегрированной компанией. Когда вы работали не в режиме вертикальной интеграции, вы имели дикое падение по объемам добычи и огромные долги по налогам. Вы стояли не просто перед банкротством, а уже за ним. На сегодня мы отстроили систему торговли, которая позволяет нам консолидировать деньги на компанию в целом. При этом дочерние предприятия находятся в нормальном финансовом состоянии, вопрос об их банкротстве не встает. А чтобы получать прибыль, они должны консолидироваться с центральной компанией. Но некоторые акционеры, такие как Кеннет Дарт, тормозят переход ЮКОСа и его дочерних компаний на единую акцию.
Позиция Кеннета Дарта по отношению к нашей компании приводит к тому, что пока на кредиты и инвестиции извне мы рассчитывать не можем. Его тактика голословных обвинений в адрес руководства ЮКОСа отпугивает потенциальных инвесторов. К сожалению, именно поэтому на сегодня все инвестиции осуществляются и планируются только за счет собственных средств ЮКОСа. В то же время нам пока хватает средств на отработку своих проектов.
— Развитие нефтяных компаний может тормозить не только "внутренняя оппозиция". Как угрозу своему благополучию и стабильности экспорта многие нефтяники восприняли насильственную замену руководства "Транснефти", проведенную на прошлой неделе по инициативе Минтопэнерго...
— Мое мнение: действия чиновников Минтопэнерго и его главы абсолютно незаконны. Более того, они создают реальную угрозу технологической безопасности всей нефтяной системы России. Опасность тем более серьезна, что на носу зима, и перебои в снабжении никому, разумеется, не нужны. Есть и политическая опасность — это первый прецедент на моей памяти за последние восемь лет, когда в нефтяной отрасли совершаются незаконные действия такого масштаба по указанию госчиновников. Я был готов ждать этого от коммунистов, но не от нынешней власти. Я надеюсь на то, что премьер-министр и президент примут быстрые и жесткие решения по этому вопросу. И мы сможем продолжать нормальную, спокойную работу с "Транснефтью", от которой зависит благосостояние и нефтяных компаний, и регионов, в которых они действуют.
— Президентом "Транснефти" назначен бывший вице-президент ЛУКОЙЛа Семен Вайншток. Наблюдатели указывают, что он может предоставлять ЛУКОЙЛу лучшие условия транспортировки нефти в ущерб другим компаниям...
— Еще неделю назад я бы заявил: никакой председатель правления компании, действующей по российским законам, тем более компании-монополиста, не может быть причиной возникновения проблем у кого-либо из ее клиентов. Сегодня мы стали свидетелями абсолютно незаконных действий в ТЭКе, поэтому мне трудно прогнозировать, что будет дальше. Но наши взаимоотношения с ЛУКОЙЛом носят глубокий характер, и вряд ли по отношению к нам будут предприняты незаконные действия.