В Новгороде открыт для посетителей храм Спаса на Нередице. Его фрески — самый известный памятник домонгольской настенной живописи, а история реставрации — один из наиболее драматических сюжетов в попытках России ХХ века открыть свое древнерусское прошлое. В этом году фрескам исполняется 800 лет.
Событие, которое должно было быть
Сообщение об окончании реставрации пришло к нам по каналам информационных агентств. Звучало все очень торжественно. Фрескам исполнилось 800 лет — и вот они отреставрированы и теперь доступны посетителям. Открытие приурочено к проходящему в Новгороде форуму "Европа: культурное наследие". Этот форум проходит в рамках программы, связанной с 50-летием Совета Европы, Новгород — один из четырех русских городов, входящих в список мирового культурного наследия ЮНЕСКО. Каждая страна участвует в этой программе по-своему, ведь культурное наследие — это и музыка, и литература, и живопись, так что тут и концерты, и выставки, и книжные ярмарки. Россия же участвует в программе своими древними памятниками.
Из чего рисовалась картина торжественного открытия фрескового ансамбля с присутствием находящихся в Новгороде членов Совета Европы, представителей Министерства культуры, местных светских и церковных властей. Однако когда стали выяснять, как же проходила эта церемония, выяснилось следующее. Делегаты форума на церемонии не присутствовали, поскольку о ней не знали. И власти не присутствовали. И Минкульт. Просто реставратор Татьяна Ромашкевич закончила укреплять фрески и сдала ключи от церкви в Новгородский музей.
Церковь как стояла закрытой, так и стоит, внутри ее — строительные леса. Ни для каких посетителей она не открыта — чтобы попасть туда, нужно письмо директора музея к хранителю. Зимой туда вообще не пустят.
А было ли событие?
То есть его как бы не могло не быть. Фрескам действительно 800 лет. Новгородские летописи вообще-то не отмечают таких событий, но здесь под 1199 годом специально записано, что церковь расписана. Что же до современности, то реставраторы действительно закончили укреплять фрески. Четыре последних года средств на эту реставрацию не выделялось. Церковь стояла с лесами внутри, но никаких работ не велось.
Росписи начали осыпаться. Все это время Татьяна Ромашкевич писала письма во все инстанции и наконец под 800-летие чего-то добилась. Она и провела — едва ли не в одиночестве — работу по укреплению фресок. В одиночестве и открыла церковь.
После чего наша страна может торжественно сообщить, что к 800-летию всемирно известного памятника древнерусской живописи и в рамках программы "Европа: культурное наследие" закончена реставрация. Но именно только сообщить — до того, чтобы организовать это событие, привести в храм этих самых членов Совета Европы (которые, кстати, специально приезжают в Россию, чтобы рассмотреть вопросы финансирования программ по культурному наследию), руки не дошли.
Что такое Нередица и как ее реставрировали
Храм Спаса на Нередице построен в 1198 году, а на следующий год расписан по заказу князя Юрия Владимировича. Это довольно грустная история. Древний Новгород имел отчасти парламентские формы правления, а потому князем — фактически главой исполнительной власти — был всегда недоволен. Юрия Владимировича трижды выгоняли из Новгорода, но он возвращался. В последнее его возвращение у него погибли оба маленьких сына. Храм он построил как усыпальницу для них и для себя, поэтому настроение фресок не сказать чтобы светлое и радостное, как будет потом у Андрея Рублева. Настроение росписи — Страшный суд, герои — статичные властные фигуры с пронзительными, чтобы не сказать горящими от боли глазами. Лечь рядом со своими сыновьями князю не удалось — новгородцы его опять выгнали. В начале XIII века летопись фиксирует его пребывание в Вышегороде, а потом он словно сгинул, где умер — неизвестно.
Новгород стоит среди бесконечных болот, от одной церкви до другой так просто не дойдешь. По прямой от церкви до Новгорода — четыре километра, но идти нужно в обход, и получаются все 15. То есть храм Спаса на Нередице — отдаленная сельская церковь. Церковные власти ее не жаловали, по этой причине древние росписи никогда не обновляли, благодаря чему они сохранились в первоначальном виде.
В начале века церковью занялся академик Покрышкин, один из отцов русской реставрации. Он восстановил древнее завершение храма и обмазал храм цементом — тогда казалось, что это вечный материал. Росписи скопировали и показали на Всемирной выставке в Париже в 1899 году. Они получили там большую золотую медаль — именно с этого момента начинается мировое признание древнерусского искусства.
Покрышкин вернулся в храм в 1918 году — время специфическое. Весь дореволюционный период искусствоведы находились в весьма сложных отношениях с церковью. Для церковных властей казалась возмутительной мысль о том, что гордиться нужно не огромными соборами вроде храма Христа Спасителя, а какими-то старыми сельскими церквушками, и не новыми замечательными росписями, а какими-то дикими фресками, причем рушить ради них церковное благолепие и скрести стены. После революции искусствоведы радостно бросились в храмы и стали все изучать и описывать. По этим описям государство в скором времени конфисковало все церковные ценности, что не способствует хорошим отношениям церкви и искусствоведов по сю пору.
Наверное, Покрышкин, когда вновь оказался в этом храме после революции, испытал чувство, что за Нередицу ответствен именно он, а больше никому в мире до нее дела нет. Между тем оказалось, что он допустил ошибку: обмазанные цементом стены перестали дышать, храм отсырел, фрески гибли. Тогда Покрышкин нашел десятника, с которым 20 лет назад чинил храм, и — отодрал цемент (надо думать, наполовину — своими руками).
Так храм простоял до войны. В 1944 году, когда Новгород освобождали от немцев, случилась беда. Наступали как раз по болотам. Это так происходит: единственные высокие точки — купола храмов — занимают артиллеристы-наводчики. А потом идет дуэль между нашими и фашистами, пока один купол не грохнет другой. Погибли церковь Спаса на Ковалеве с росписями, Успения на Волотовом поле с росписями, Михаила Архангела на Сковородке с росписями. И Нередица.
Но не вся. Остались развалины с 15% росписей. И в 60-е годы Григорий Михайлович Штендер для того, чтобы и эти оставшиеся части храма не погибли, возвел над ними копию старого храма. Это спасло росписи, но возникла масса проблем. Новая кладка и старая по-разному впитывали влагу, фрески мокли, их все время нужно было укреплять. Кроме того, церковь была на метр засыпана землей, от которой тоже шла влага. В начале 90-х, незадолго до смерти, Штендер откопал храм. Тот стал быстро высыхать, а росписи — отваливаться, потому что их укрепляли под другой влажностный режим. Тут кончилось финансирование.
Что дальше
В беседе с корреспондентом Ъ Татьяна Ромашкевич заявила, что ни в коем случае не считает реставрацию завершенной: "Говорить о завершенности можно только в связи с 800-летием и чтобы привлечь к памятнику внимание. Да, на сегодняшний день мы все укрепили. Но если храм оставить без присмотра, он вновь посыплется. Тут есть два выхода. Или все закрыть и произвести полноценную реставрацию — тогда он может существовать лет 10-15, и то под научным присмотром. Но на это нет денег. Или понемногу укреплять каждый год силами двух человек — что мы сейчас и делаем. И самое страшное, если на 800 лет нам деньги дали, а на 801 — не дадут".
Фактически Татьяна Ромашкевич до некоторой степени спасла честь нашей страны, не дав фрескам погибнуть как раз под 800-летие храма, отмечаемое в рамках программы "Европа: культурное наследие". Но она сделала то, что может сделать один человек, причем практически задаром. Вообще же — это ситуация национального позора.
Храм Спаса на Нередице — всемирно известный памятник, ему 800 лет. При этом до сих пор не осуществлены работы, которые давно выполнены в куда менее значимых архитектурных памятниках. Например, под полом храма, под наросшим на метр культурным слоем еще есть древние фрески, которых никто не видел,— они не откопаны. Кроме того, имеются взорванные остатки храма, и это тоже весьма ценный для искусствоведов источник.
После смерти Сталина в Новгороде появился в высшей степени колоритный персонаж — искусствовед, византинист, эмигрант, репатриант из Парижа Александр Петрович Греков. Он не занимался Нередицей — его интересовали росписи церкви Спаса на Ковалеве. Он собрал ее развалины и с тех пор восстанавливает роспись. Разумеется, это гигантский puzzle, ведь для каждого из бесчисленных фрагментов взорванного храма нужно найти его место, а не получается. За сорок лет Греков собрал значительные фрагменты росписей. И собирает до сих пор.
Нередицу раскапывала после взрыва старейший новгородский реставратор Любовь Шуляк — в прошлом году она умерла в возрасте 100 лет, незадолго до смерти став лауреатом Госпремии. Все, что она собирала, вдохновившись примером Грекова, уложено в ящики, которые 30 лет стояли неразобранными в подвалах Новгородского музея. Сегодня по методу Грекова Татьяна Ромашкевич сама начала разбирать эти ящики. И уже частично собрала ктиторскую композицию, князя с его умершими детьми.
Вообще-то, на 800-летие храм следовало раскопать, а работу по разбору его остатков завершить. Но этого не произошло. И вряд ли произойдет. Поскольку даже на 800-летие храма единственное, что смогло сделать государство,— найти деньги на плановое укрепление фресок, которое теперь выдается за окончание реставрации.
ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН