В Париже официально объявил о своем уходе из индустрии моды 60-летний японский модельер Кензо Такада. Он сделал это накануне 30-летия своей работы. Поклонникам он пообещал устроить в этот день — 7 октября — прощальное дефиле. Рассказывает обозреватель моды Ъ НАТАЛИЯ Ъ-ОРЛОВА.
Известие об отставке Кензо потрясло всех — поклонников, прессу, торговцев. Мы оборвали телефоны парижского пресс-офиса Кензо в надежде получить ответ на единственный вопрос: "Почему?". В расцвете сил, идей, возможностей. В период очередного расцвета марки, расширения сети бутиков и отделов. При наличии средств и явного интереса поклонников. В год двойного юбилея. Накануне нового столетия, наконец. Почему же он все-таки уходит? В офисе нас вежливо просят подождать, обещают связаться с мэтром и непременно дать комментарии к сенсационной новости. После этого все телефоны оказываются наглухо занятыми.
Остается строить догадки. В кулуарах говорят о "смене курса" и "очередном вливании молодой английской крови со стороны английских акционеров". Это скорее экономическое объяснение. Говорят и о естественной смене поколений — этот процесс наблюдается во всех ведущих домах моды, принадлежащих знаменитому монополисту от моды концерну LVMH Moet Hennessy Louis Vuitton SA. Возможно, Кензо оказался слишком свободолюбив для строгой корпоративной структуры. Хотя маэстро вполне мог бы оставаться в своем ХХ веке и не менять излюбленный им национальный примитивистский стиль на кибермоду нового времени.
Кензо всегда был уверен в своих силах. И его собственное видение моды всегда отличалось от идей, которыми, следуя традиции couture и pret-a-porter, руководствовался парижский модный мир. Кензо обладает потрясающим чувством цвета, умея совмещать в своих коллекциях незатейливые цветочные рисунки и традиционные восточные орнаменты, шотландские клетки и ткани в полоску. Подчас он придумывал весьма рискованные цветовые сочетания, часто обращался к мировому фольклору (возможно, чаще, чем это следовало бы молодому японцу, утверждающему свой стиль в Европе), но именно эта особенность и помогла ему заявить себя среди наиболее популярных мастеров XX века. Энди Уорхол сравнивал его с Ленноном моды.
Пресса впервые заговорила о "японском прорыве" в начале 70-х. Обозреватели газет и журналов едва сдерживались, расхваливая представленные на парижском дефиле великолепный авторский трикотаж и оригинальные образы. Кензо попросту приодел модниц в кимоно. Пусть стилизованные, но все же. Так — наряду с Ямамото и Кавакубо — Кензо способствовал поголовному увлечению европейцев японскими традициями моделирования и национальной одеждой. Сегодня Кензо лишь многозначительно улыбается: "Модельер сделал ставку на прямой силуэт. А что, собственно, в этом такого необычного?"
Его мечта стать известным модельером осуществилась в Париже. Здесь ему удалось реабилитировать постмилитаристскую Японию в глазах европейцев и вызвать интерес к ее традиционной культуре. Здесь он создал свою знаменитую марку и открыл первый бутик — Jangle Jap. Примитивистский дух салона мод и сегодня считается одним из самых притягательных: здесь все еще с успехом продаются видоизмененные японские наряды. В Париже Кензо получил свои главные награды и орден Почетного легиона. Обязательным в разговорах о Париже остаются и его воспоминания — например о том, как, наслушавшись рассказов учителя о Франции, молодой Кензо Такада без гроша в кармане отправился покорять Париж. И резюме: "В моде всегда преуспевает тот, кто хочет быть принятым и умеет ждать".
Спустя 30 лет ожидания он находит, что японского опыта в Париже недостаточно. И Кензо уходит. Вряд ли в другую область. Но, как принято в таких случаях, сам художник, дом и его владельцы оставляют это решение без комментариев. Вероятно, до той поры, когда будет назван преемник. Или когда мэтр решится занять место в ряду VIP-персон на показе некогда заявленной им марки.