"Священный дым" режиссера из Австралии Джейн Кэмпион — гибрид эротической психодрамы и комедии нравов — вызвал жаркие споры в Венеции. Кейт Уинслет играет в фильме австралийскую девушку, увлеченную индуизмом. Харви Кейтель — специалиста по тоталитарным сектам, который пытается вернуть ее в семью. ХАРВИ КЕЙТЕЛЬ и КЕЙТ УИНСЛЕТ дают интервью специально для "Коммерсанта".
Харви Кейтель: Кейт — пример молодым артистам
— Что вы думаете о своей партнерше?
— Кейт — потрясающий пример молодым артистам. После "Титаника" у нее была возможность выбирать роль в любом блокбастере, зарабатывать миллионы. Она же предпочла сняться в совсем другого типа фильме. Она открыта новым впечатлениям, полна интереса к жизни, и деньги не единственное, что ее занимает.
— Вы против коммерции в кино?
— Я не настолько глуп, чтобы не понимать: кино должно приносить прибыль. Но я против чистого материализма и коммерческой эксплуатации. Думаете, легко приходится актерам на фестивалях? А все потому, что продюсеры хотят оккупировать рынок в каждой стране. Вот сейчас я должен ехать в Довиль, во Францию, на фестиваль американского кино. Замечу, что в США нет французского фестиваля.
— Это звучит как сигнал к поддержке европейского кино. Вы снимались у Тео Ангелопулоса, играли Бухарина в фильме Карло Лидзани "Дорогой Горбачев". Не потому ли, что у вас европейские корни?
— Они утрачены не только мною, но и многими европейцами. Возьмите Италию. Был Росселини, был Де Сика,— великие люди для моего поколения. Но где сейчас итальянское кино? В этой стране блестящая культура, но засилье бизнеса не дает выхода новым талантам. Это просто удача, что я работал с Ангелопулосом и другими. Люди в мире ищут и находят друг друга. Хотя иногда я вспоминаю, что мой отец из Неаполя, а мать из Румынии; мне всегда было интересно, как она ходила по тамошним улицам. Иногда мне кажется, что я ее вижу.
— Оставим Европу. "Священный дым" снят в Австралии. Это ваш второй опыт работы с Джейн Кэмпион. После "Пианино" вы сказали, что не хотели бы повторения.
— Я передумал. Нельзя второй раз войти в ту же воду. Но можно найти новую. В жизни Джейн за это время многое изменилось, она стала матерью, в моей тоже случились перемены. Мы снова стали друзьями.
— Тема этого фильма — культ и вера. Она вас действительно волнует?
— Еще бы. Когда видишь родителей этих свихнувшихся детей, становится страшно. Было много самоубийств на этой почве.
— Вы работали с такими "мужскими" режиссерами, как Мартин Скорсезе, Абель Феррара, Квентин Тарантино. А в новом фильме сыграли роль по-женски незащищенного человека. Как вы достигли таких виртуозных результатов? Кто помог вам больше всего в профессии?
— Не надо быть актером, чтобы учиться и совершенствоваться в своей работе. Я был когда-то моряком и горжусь этим.
— Но работа с Тарантино и с Джейн Кэмпион все-таки разные вещи?
— Такие же разные, как ты приезжаешь в Венецию на поезде или на гондоле. Стиль, ритм разный, суть — одна.
— Что вы любите делать, когда не работаете?
— Как и все, люблю читать, встречаться с друзьями. Учу мою дочь, которая хочет стать актрисой.
— Вы семейный человек. В "Священном дыме", однако, семья напоминает тюрьму. Это что-то специфически австралийское?
— Когда я снимался во "Взгляде Улисса" у Ангелопулоса, мне довелось побывать в Сербии, в Боснии, в Сараево. Я везде видел семьи, которые страдали от войны. В Австралии богатое общество, и семья, показанная в фильме, от благополучия просто перестала функционировать. В ней все — жертвы различных культов, а не только Рут. Жертвы телевидения, звездной индустрии, массовой культуры. Это пародия на семью. Семья — это работа. Если ребенку не говорить каждый день, что он прекрасен, мы эту работу не выполним.
Кейт Уинслет: я всегда мечтала встретить Харви
— Харви Кейтель вам помогал на съемках?
— Мне всегда помогали партнеры. С Эммой Томпсон я дружу до сих пор после "Разума и чувства". Обожаю таких актеров, как Кейтель и Де Ниро. Узнав, что буду работать с Харви, я просто закричала от радости: это потрясающе, ведь он — тот тип мужчины, которого я всегда мечтала встретить.
И он не разочаровал меня. Харви шутник. Он снимал напряжение юмором. А потом говорил: "Прекрати смеяться!" А я уже не могла остановиться. Он любит импровизировать прямо посреди сцены. Вот он спрашивает мою героиню Рут: "Что ты делаешь?", а я ему злобно: "Медитирую", и вдруг он меня меня как треснет! Я по-настоящему испугалась. Но это не была голая импровизация. Мы досконально знали характеры своих персонажей и не рисковали потерять нить.
— А как вам работалось с Джейн Кэмпион?
— Когда она предложила мне сыграть Рут, я стала говорить, что ни за что не смогу это сделать. "Заткнись,— сказала Джейн,— ты ничего не понимаешь, это для тебя большой шанс". Больше мы ни разу не ссорились. В перерывах между съемками вели такие задушевные девичьи разговоры. Я верила ей, и она меня всегда поддерживала.
— Почему эта роль казалась такой трудной?
— Целых два года я к ней готовилась — пыталась понять то, что так от меня далеко. Единственное, что нас сближало с Рут: мы обе — сильные. И я знала, что должна полюбить свою героиню, иначе ничего не выйдет.
— Значит, пришлось и полюбить Индию?
— Боже мой! Вы были когда-нибудь в Индии? Когда я впервые туда попала... Это страна соблазна. Жарко, яркие краски и — страшная нищета. Все кажется дико, хочется оттуда унести ноги. А потом проникаешься духом этой диковинной страны, и она становится как наркотик.
Если бы Рут не поехала в Индию, то отправилась бы учиться, например, в Лондон, стала там фанаткой Брэда Питта или Леонардо ди Каприо. Индия — все лучше, чем окраина Сиднея.
— Впервые вы играли героиню младше себя.
— Рут девятнадцать-двадцать лет, вы знаете этот возраст: кошмарная самоуверенность и в то же время ненависть к себе. Но мне уже двадцать три, и я другая, я это все уже прошла. Чтобы вспомнить, тайно наблюдала за двадцатилетней младшей сестрой: как она говорит, как движется. Особенно трудно было в первых сценах фильма — там Рут еще такая глупая, такая девчонка. И я научилась быть такой. Джейн после съемки подозрительно спросила меня: "Ты долго готовилась?" А я и вправду целый вечер бродила под дождем и старалась понять, что может чувствовать моя героиня. Словом, во всех отношениях "Священный дым" потребовал больше подготовки, чем "Гамлет", или "Джуд", или "Титаник".
— Как вы сами оцениваете результат и довольны ли, как фильм принимают в Венеции?
— Знаете, я еще не могу себя объективно оценивать со стороны. И потому не говорю: ах, какой хороший фильм, как здорово я сыграла! Говорю только: я довольна, я горда, что снялась в этой картине. Вне съемочной площадки у меня мало опыта. Вот у вас каннская майка расписана автографами звезд, вы бываете на фестивалях. А я никогда не была на фестивальных премьерах. На "Титанике" не удалось по некоторым личным обстоятельствам. А когда впервые показывали "Джуд", я как раз снималась в "Титанике". Так что Венеция — мой фестивальный дебют.