Весь вчерашний день на улице Гурьянова работали сотни спасателей, милиционеров и чекистов. Одни вытаскивали раненых и трупы из-под завалов, другие искали свидетелей, чтобы восстановить картину событий вчерашней ночи. А самих жильцов не пускали даже к развалинам. С подробностями — СЕРГЕЙ Ъ-ДЮПИН.
Преградив мне дорогу, какой-то хмурый мужчина выхватил из кармана красную книжечку и тут же убрал ее обратно: "Милиция. Вы не видели сам момент взрыва?" Услышав "нет", он сразу потерял ко мне интерес и занялся другими прохожими.
Уже подойдя к развалинам, я понял, что именно поиск свидетелей является главной задачей, поставленной перед милиционерами: c подобным вопросом ко мне обратились раз пять. Я тоже принялся искать очевидцев.
Женщина, которая согласилась поговорить, приклеивала скотчем бирки на трупы. "Московская городская прокуратура",— было написано на них. Пять изуродованных и обгоревших тел лежали рядом на носилках и на траве.
— Да помогите же кто-нибудь! — сказала судмедэксперт.— Подержите ногу, чтобы не оторвалась, пока я прикреплю бирку.
— Беременная она была,— говорит другой судмедэксперт, наклонившись над телом.— Думаю, месяцев шесть-семь.
Пока он обследует труп, женщина с бирками закуривает и говорит со мной:
— Я живу в соседнем доме и работаю тоже здесь. У нас здесь как в деревне. Но сам взрыв я не видела. Единственное, что могу сказать,— рвануло без двух минут двенадцать. Это точно. Я помню, как только грохнуло, сразу же по радио заиграли гимн России: па-па па-ра...
Тут она плачет.
— В четвертом подъезде у меня школьная подруга жила. Ее пока не приносили.
Возле местного опорного пункта милиции, где уцелевшим жильцам выписывают ордера на новые квартиры, стоит Ирина Макарова. Ее квартиру на четвертом этаже взрывом буквально разрезало пополам. Сама Ирина цела, а ее 10-летнего сына Максима увезли в Морозовскую больницу.
— Хочу в Марьино,— говорит Ирина.— В Митино до сих пор метро не построили... Но главное, чтобы у Максима было все хорошо. Его друга из четвертого подъезда до сих пор не нашли. Они вместе ходили в горно-лыжную секцию. А про взрыв спросите у Тани Дворянской. Она работает в продуктовом магазине, который в соседнем доме, и видела все.
Магазин не работает, но сотрудники на месте. Почти все жили в домах #17 и 19. Они и ночевали здесь. Идти им некуда. В магазине подметают битое стекло. Плачут, пьют водку.
— Опера налетели, как коршуны: "Чем пахло после взрыва?"-- говорит рабочий Александр Инюткин.— Понятно, что не газом. Порохом и жженой серой. Но вы лучше о другом напишите: милиция людей в квартиры не пускает, а сама мародерствует. Чтобы пройти в дом, нужно дать сто рублей капитану, который охраняет подъезд. "Азеры" туда спокойно проходят и выносят целые рюкзаки (дома #17 и 19 построены АЗЛК, в котором по лимиту работает немало кавказцев.— Ъ). А вот Галя Сорокина сунулась без денег — ее просто выкинули оттуда.
Галя задирает рукава блузки, показывает синяки.
— Говорю офицеру: "Мне бы зимние вещи для ребенка забрать". А он мне: "Зачем зимние вещи? Сейчас лето".
Галин ребенок, девочка, осталась в живых. А квартиры у них уже нет.
В магазин влетает какой-то мальчишка: "Тетя Галя, идите скорее, начали в дом пускать".
Сорокина срывается с места, но ее останавливает подруга Татьяна Дворянская. Обнимает за плечи, наливает водки: "Галя, успокойся, не ходи никуда. У тебя там ничего не осталось".
— Сволочи! — кричит в истерике Галя.— Я возьму такую же бомбу, пойду на рынок и сделаю им то же самое.
— Мы закрываем магазин в одиннадцать вечера,— рассказывает Дворянская.— Вчера устали сильно, после работы собрались посидеть на крыльце, а Галя говорит: "Пошли лучше внутрь, холодновато". Я ее, слава Богу, послушала.
Едва вошли в магазин — страшный грохот. Ходуном заходили стены. Выскочили на улицу, а там тьма кромешная и нечем дышать. Галя мне кричит: "Таня, помоги, мне домой нужно, я задыхаюсь". Идем мы с ней, и вдруг какая-то машина осветила фарами двор. Галя сразу стала оседать на землю, и я вместе с ней. Нашего подъезда не было.
— Я оказался здесь случайно,— рассказал работавший на месте происшествия корреспондент программы "Дорожный патруль" Георгий Осипов.— Возвращался домой в Печатники после дневной смены. В полночь, когда проезжал мимо станции метро "Печатники", раздался взрыв. Подумал, что рвануло на улице Гурьянова, однако проехать по ней было невозможно. Все заволокло пылью и дымом, и на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно.
Когда пыль осела, перед глазами открылась страшная картина: огромная дыра в центре дома и груда развалин. На балконах уцелевших этажей кричали и размахивали руками люди. Вместе со многими другими жильцами соседних домов мы сразу полезли в завалы.
Первой из-под плит удалось вытащить маленькую девочку. Потом мы вытащили еще двух, нашли их по крикам и стонам. Я передал девочку ее родителям — они оказались на улице, совершенно невредимые. Она была без сознания, вся в крови. Откуда-то появился корреспондент с микрофоном, сунул его девочке в лицо и спросил: "Как ты себя чувствуешь?"
Всю ночь на месте взрыва дежурила бригада наших фотокорреспондентов. Фоторепортаж — на стр. 6.