Объявлен состав жюри литературной премии "Антибукер". Названы 27 человек, которые распределят в декабре $52 тыс. среди отечественных литераторов. Список номинантов будет определен к 30 ноября, но уже сейчас более или менее понятны потенциальные участники финальной вечеринки.
"Антибукер" — премия с необычной репутацией: немножко скандальная (инциденты с отказами Гандлевского и Галковского), немножко свойская (в жюри велик процент сотрудников "Независимой газеты"), немножко поспешная (чтобы перехватить инициативу у "Букера", "Антибукер" вручается "с колес"). Номинировать текст может кто угодно, имеющий отношение к литературе. На зов трубы сбегаются кто попало, вплоть до "темных лошадок", ни на что не годных и даже ни на что не претендующих.
В этом году текстам, вызывающим хоть малейшее сомнение, в списках делать нечего. 1999 год вполне урожаен. Мэйджоры Пелевин, Сорокин и набирающий силу Борис Акунин разразились романами (акунинский "Особые поручения" вот-вот выйдет отдельной книгой). Впрочем, наблюдая в течение уже четырех лет за "Антибукером", не скажешь, что кто-нибудь из этой тройки имеет верный шанс. "Возможно все" — слоган этого проекта. Но занятно было бы, если жюри приняло бы сторону кого-нибудь одного из основных соперников сезона и вручило бы премию Пелевину за "Generation П" или Сорокину за "Голубое сало". От чего (или от кого) это зависит?
По списку жюри можно догадываться о том, кто реально влияет на распределение премий. В каждой номинации (всего их пять: "Братья Карамазовы" — за прозу, "Три сестры" — за драматургию, "Незнакомка" — за поэзию, "Луч света" — за критику, "Четвертая проза" — за эссеистику) непременно присутствует генерал (вроде Олега Табакова или главного редактора "Нового мира" Андрея Василевского), "экс" — предыдущий лауреат этого блока и "подсадной" — сотрудник "НГ". Таким образом, хотя Виталий Третьяков, лично курирующий премию, и не имеет права голосовать за полюбившегося ему автора, реально, кажется, именно он распределяет долларовый эквивалент. Отчего-то представляется какой-нибудь темный кабинет в редакции на Мясницкой, где в закутке лежат себе конвертики с "карамазовскими" деньгами для талантливых романистов, и на каждом аккуратным почерком выведено "Моему цыпленочку Гандлевскому / Галковскому / Волосу".
Беда, впрочем, в том, что потенциальные третьяковские подопечные не очень-то и бегают за своими конвертиками — по разным причинам Галковский и Гандлевский свои билеты уже вернули, а нынешние мэйджоры завалены заказами. Ситуация изменилась: сорокинско-пелевинско-акунинский haute couture отлично продается даже и в метро; литература зависит от грантов и премий гораздо меньше. Соответственно, спонсорская роль "Антибукера" постепенно нивелируется.
В случае с прозой, кстати, у жюри есть и другие варианты: Юрий Мамлеев (вагриусовский сборник), Макс Фрай ("Идеальный роман"), Владимир Тучков ("Русская книга людей"), Андрей Дмитриев ("Закрытая книга"), Мария Рыбакова ("Анна Гром и ее призрак").
С "Тремя сестрами", премией за драматургию,— загвоздка, потому что, кажется, единственную более или менее заметную пьесу в этом году дернул черт написать злосчастного Гандлевского ("Чтение", "Звезда", #5) — так что, по идее, премию нужно бы опять присудить ему. Реакция Сергея Марковича вполне предсказуема. Скандала вообще если не ждут, то, во всяком случае, от него не зарекаются. Какую форму он может принять — Бог весть. Член жюри Ирина Купченко, народная артистка России, памятная по роли жены Волшебника, прилюдно пообещает превратить Виталия Третьякова в жабу? Или на церемонию явится выставленный из "НГ" за пропаганду наркотиков критик Илья Фальковский и в разгар торжества сделает смертельную инъекцию виновникам своего изгнания?
Почему нет? Где скандал — там, между прочим, и экономия. Опасные для репутации и одновременно удобные для сохранения бюджетных фондов конкурсанты найдутся; блистательный незнакомец Акунин, едва ли пожелающий раскрыться даже и за 12001 доллар, дьявольски оскорбленный Гандлевский, наконец, интернетовский, по слухам, гермафродит и потому существо неприличное — Фрай. Но остановим неприятные прогнозы. Даст Бог, все обойдется. Вернемся к более спокойным, кажется, номинациям. "Луч света" — за критику — имеет шансы получить Курицын за свою "Современную литературу". Поэзия — традиционно самая сильная номинация в "Антибукере": лауреатами становились Гандлевский, Кибиров, Амелин — сочинители достойнейшие. "Четвертая проза" может достаться, например, Леониду Зорину за "Зеленые тетради", Александру Генису — за "Довлатова и окрестности", Григорию Чхартишвили — за "Писателя и самоубийство". Более, впрочем, вероятен выбор "Гения места" Петра Вайля, "Независимой" же и изданного. Тут, впрочем, ни о каком лоббировании своих речи быть не может: Вайль написал действительно потрясающую книгу.
Названия номинаций, кстати, сегодня смотрятся неприлично шутейными — так в 1995 году модно было делить журналистские статьи на главки и называть их какими-то уже использовавшимися словосочетаниями. Вся эта несуразица вызывает какое-то смутное опасение. Остерегайтесь братьев Карамазовых, сторонитесь незнакомок и держитесь подальше от сестер — хочется посоветовать литераторам с именами: как бы чего не вышло. Хороший способ утвердить несколько расплывчатый образ — связать не в меру задорную премию с каким-то давним бренд-неймом, который стал бы гарантом спокойствия и респектабельности. Я бы посоветовал Absolute. И "Букеру", который Smirnoff, можно будет утереть нос, и рекламу хорошую запустить: подогнанная под силуэт абсолютовской бутылки фигура Сергея Гандлевского. Absolute "Антибукер".
ЛЕВ Ъ-ДАНИЛКИН