В начале этого года в "Воентелекоме" сменилось руководство. Новый гендиректор компании АЛЕКСАНДР ДАВЫДОВ в интервью "Ъ" утверждает, что получил подведомственный Минобороны "Воентелеком" в предбанкротном состоянии, рассказывает о том, как планирует решать проблемы компании, и рассуждает о возможном будущем дочернего оператора 4G "Основы Телеком".
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Духанин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Духанин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Духанин / купить фото
— Вы занимаете пост главы "Воентелекома" полгода. Что вам как новому главе компании пришлось делать в первую очередь?
— Первые несколько недель были посвящены детальному анализу деятельности компании; я познакомился с коллективом и основными проектами, которые в значительной степени определяют настоящее и будущее "Воентелекома". Была проведена экспертиза финансово-хозяйственной деятельности организации за последние два года. Ее результаты свидетельствуют о том, что компании нанесли серьезный ущерб. Что в компании не все в порядке, в принципе, я догадывался.
— Насколько серьезный?
— Он измеряется суммой около 7 млрд руб. Это совокупная оценка допущенных в течение последних двух лет нарушений разного характера. Пытаться однозначно их классифицировать сложно. Здесь и финансовые нарушения, и несвоевременное исполнение обязательств по гособоронзаказу, повлекшее за собой штрафные санкции, и наступление рисков соответствующего уровня по налоговым обязательствам и обязательствам перед кредиторами. Есть и так называемые нецелевые расходы — те, которые были допущены при исполнении контрактов, но не относились к его предмету. Они не могут быть приняты заказчиком и формируют чистый убыток компании.
— Предыдущий глава "Воентелекома" Николай Тамодин к этому имеет отношение?
— Указанная сумма зафиксирована в аудиторском заключении. Одним из выводов аудита было также то, что контракты 2012 года выполнить было невозможно. На 1 января компания уже находилась в предбанкротном состоянии. Результатом чьей деятельности является такое положение дел, должны ответить проверяющие нас уполномоченные органы (Николай Тамодин не ответил на просьбу "Ъ" прокомментировать эти претензии.— "Ъ").
— Аудит проводила частная компания?
— Да, была независимая экспертиза. Был еще плановый аудит, по результатам которого нам отказано в выражении мнения о достоверности бухгалтерской отчетности, в том числе потому, что у нас была нарушена система ведения бухгалтерского учета и бюджетирования. Из-за этого восстановить полную картину за предыдущие годы практически невозможно.
— Федеральная служба по оборонному заказу проверяла вас?
— Была плановая проверка в апреле. Проверяли два контракта по комплексному оснащению за 2011-й и 2012 годы, которые, к слову, тоже до сих пор не завершены в полном объеме. По ним установлены нарушения на сумму около 1 млрд руб.
— Какой была выручка "Воентелекома" в 2012 году? Какие направления деятельности принесли основную часть?
— Около 14 млрд руб., из них 9 млрд руб. пришлись на оснащение стационарной сети Минобороны техникой связи. Оставшаяся часть — ремонт и централизованное сервисное обслуживание, услуги по расчету ЭМС (электромагнитной совместимости.— "Ъ") и операторская деятельность.
— Какова эффективность по части исполнения гособоронзаказа? Называлась цифра в 30%.
— Сейчас уже несколько больше. Это та цифра, которой нам удалось добиться только к этому моменту. Она отражает предъявленное заказчику количество отремонтированных и обслуженных образцов техники связи по отношению к запланированному объему. Если говорить об уже принятой заказчиком технике, то этот показатель окажется заметно ниже. Но в феврале мы имели лишь 7,8% исполнения заказа за 2012 год.
— В чем причина?
— Прежде всего слабая организация работ внутри компании, которая, как вы знаете, в недавнем прошлом пережила период экстенсивного роста. В середине прошлого года к нам в виде филиалов присоединилось 17 предприятий, в том числе 9 ремонтных заводов, принадлежавших ранее ОАО "Ремвооружение". Приходится на ходу выстраивать бизнес-процессы и осуществлять координацию работ между центральным офисом и филиалами, с тем чтобы обеспечить ритмичное исполнение гособоронзаказа. Быстро отладить такое взаимодействие в новой структуре при отсутствии предварительной проработки и надлежащей аналитической работы — задача не из тривиальных, тем более в условиях острой финансовой недостаточности и убыточности практически всех подразделений. Сама по себе форма присоединения дочерних обществ в виде филиалов уже показала свою несостоятельность, поэтому "Воентелеком" ждет еще один виток реорганизации. Но возврата к прежней модели не будет ни в коем случае.
Другая причина: "Воентелеком", не имея достаточных производственных возможностей, принимал на себя обязательств больше, чем физически мог выполнить. Есть, правда, и чисто объективные причины: отсутствие ремонтной документации и комплектующих изделий, забюрократизированность контрактов и др. В нашем случае добавляется финансовая проблема, обусловленная некорректным расходованием средств в 2012 году.
— Вы планируете заниматься ремонтом средств радиоэлектронной борьбы (РЭБ)? Минобороны взяло курс на избавление от несвойственных армии функций и вследствие этого передает ремонтные заводы в ведение промышленности.
— Мы уже вынуждены им заниматься хотя бы потому, что приняли в конце 2012 года на себя контрактные обязательства по данной тематике и должны их исполнять. Кроме наших заводов в этой работе принимают участие предприятия промышленности.
Что касается курса на избавление от несвойственных армии функций, то, если говорить откровенно, я сомневаюсь, что в своем нынешнем состоянии мы можем представлять для кого-то интерес, так как вместе с нашими активами получатель рискует принять и все сформированные ранее долги. Насколько мне известно, у Минобороны нет намерения передавать "Воентелеком".
— Министр обороны был недоволен эффективностью работы связи во время последних учений в Восточном военном округе: она составила, по его словам, лишь 18%.
— Связь — это ахиллесова пята современных вооруженных сил России, и то, что мы сегодня имеем в качестве 18%,— это результат, формировавшийся в течение не одного десятилетия и за последние несколько лет еще усугубившийся. Система связи, если хотите,— это артериальная система страны, от ее эффективности и устойчивости зависит здоровье и безопасность всего организма. 18% — наверное, объективная оценка состояния системы связи. Мы вплотную подошли к критической отметке.
— Что именно не так?
— Проблемы разные. Начиная с того, что страдает система НИОКР, воспроизводства отечественных разработок. Постоянно срываются сроки ввода и принятия на снабжение и вооружение тех или иных средств связи. До сих пор нет единой системы управления связью. Телекоммуникационная индустрия находится в тотальной зависимости от зарубежных поставщиков.
— Есть ряд иностранных вендоров, которые запустили предприятия в России и готовы открывать коды спецслужбам, настраивать оборудование под нужды заказчика.
— Раскрытие кодов, равно как и локализация производства, не дает гарантии, что оборудование можно считать доверенным. Система разработки сложного телекоммуникационного оборудования выстраивается на широкой, часто международной кооперации. За каждым конечным продуктом кроется большое количество соисполнителей, так называемых чип-вендоров — производителей различных микропроцессоров, компонентов и систем на кристалле. У них свои коды. Не нужно питать иллюзий: зарубежные поставщики всех кодов не раскроют, так как не имеют такой возможности.
Раскрытие кодов и сертификация — дорогостоящий и долгий процесс. Зачастую он затягивается не на один год, а значит, мы получаем уже не вполне перспективную, а иногда и морально устаревшую технику. То есть переплачиваем за то, чтобы установить на сети не самые свежие образцы, а впоследствии несем затраты на обучение специалистов для обслуживания этой техники и риски, связанные, к примеру, со снятием ее с производства. Не лучше было направить эти затраты на создание необходимой инфраструктуры разработки и производства телекоммуникационного оборудования в России?
— Каким образом должны решаться эти проблемы?
— Какого-то одного рецепта нет. Проблема системная. Конечно, необходимо разрабатывать и производить оборудование в России, а не заниматься его отверточной сборкой, по сути лишь имитирующей отечественное производство. Нужно строить единую выделенную сеть на основе такого оборудования и постепенно отойти от практики создания собственных сетей каждым отдельно взятым бюджетным учреждением. Обязательно нужно защищать своего производителя, как это делается в США и ряде других стран, где введены жесткие ограничения на использование импорта в домашних сетях, в сетях национальной обороны.
— Какое оборудование вы сейчас используете при переводе сетей Минобороны в цифровой формат?
— Импортное оборудование, к несчастью, в сетях Минобороны тоже присутствует. Что касается номенклатуры приобретаемого "Воентелекомом" оборудования, то оно аналогично тому, что применяется на сетях операторов связи, за тем лишь исключением, что мы стараемся ориентироваться на отечественные решения там, где они есть. Одновременно мы стремимся выстроить прозрачную конкурентную систему отбора лучших перспективных решений для Минобороны.
— Вы закупаете оборудование самостоятельно?
— Мы подбираем и закупаем конечные образцы в соответствии с теми техническими требованиями, которые выдает нам основной заказчик — Главное управление связи.
— Какое-то оборудование при помощи структуры "Оборонсервиса" закупалось для интересов "Воентелекома"?
— Мне о таких фактах неизвестно. Скорее наоборот — мы в свое время поставляли оборудование для нужд "Оборонсервиса". Вообще хотелось бы навести порядок в структуре холдинга по связной тематике. Имея подведомственную организацию в лице "Воентелекома", многие предприятия "Оборонсервиса" самостоятельно пытаются решать вопросы организации связи, развертывать сети, что приводит к дополнительным затратам.
— Каким-то образом пытались эту проблему решить?
— Мы начали работать с рядом организаций. Надеюсь на положительный результат: сотрудничество выгодно и им, и нам.
— Три года шли разговоры о цифровизации военных городков, Анатолий Сердюков лично показывал и рассказывал, как идут работы и заверял, что все будет хорошо. В итоге связи толком нет, а городки передают.
— Что касается передачи городков в муниципальную собственность, то, наверное, это в большей степени вопрос к Минобороны. Меня волнуют социальные обязательства, которые взяты перед военнослужащими по обеспечению их домов услугами связи. Здесь две важные составляющие: создание и сдача в тестовую эксплуатацию телекоммуникационной инфраструктуры городков и последующее оказание услуг на ней. Минобороны оплатило построение телекоммуникационной инфраструктуры, были проведены тендеры, которые были выиграны разными компаниями. Для них это доходный бизнес.
Вопрос дальнейшего оказания услуг остается открытым. Особенность военных городков в том, что они находятся в географически удаленных районах, коммерческим операторам связи заходить туда бесперспективно, поскольку они "не отобьют" инвестиции. Существующая схема, когда оператор вынужден оказывать услуги ограниченному кругу абонентов, брать в аренду сети, а чаще нести капитальные затраты на построение последней мили, приводит к минусовому ARPU (средний счет одного абонента в месяц.— "Ъ") и потере интереса к проекту.
— Тендеры по выбору оператора планируются?
— Они были запланированы на этот год, но пока не проведены. Повторюсь, редкий оператор захочет участвовать в них на тех условиях, которые сегодня могут предложить. Мы направили в Минобороны предложения, как можно выстроить работу, какие механизмы предусмотреть, чтобы проект оказался менее обременительным. Ждем ответ. Если он будет положительным, "Воентелеком" готов брать на себя эту работу.
— Есть видение того, что будет с компанией через год?
— У нас есть согласованные с Минобороны план и стратегия развития "Воентелекома", предусматривающие продолжение ведения существующих видов деятельности и развитие новых. Мы хотим диверсифицировать бизнес. Речь идет не столько о заказах, сколько о заказчиках. Минобороны для нас остается самым главным заказчиком, которым мы очень дорожим, но для того, чтобы обеспечивать развитие, устойчивое положение на рынке, надо иметь не менее двух — а лучше трех — точек опоры. Сейчас прорабатывается несколько вариантов, связанных с выходом на определенные коммерческие сегменты, где мы могли бы быть наиболее конкурентоспособными. Также хотим выйти на рынок других силовых ведомств. В перспективе ближайшего года мы должны максимально выйти из долгов.
— О каких других направлениях вы говорите?
— Это и операторская деятельность в тех сегментах, где все еще есть действительно неосвоенные ниши: и системная интеграция, и проектные работы. Нам удалось сохранить в своем составе 17-й Центральный проектный институт связи — в свое время известный бренд. Через него проходили все связные работы Минобороны и ряда других заказчиков.
— "Воентелеком" — специфическая компания, но есть "Ростелеком", который также принадлежит государству и работает с госорганами. В чем ваши конкурентные преимущества?
— "Ростелеком" принадлежит государству с оговоркой "пока". Согласно опубликованным данным, в собственности Российской Федерации к 2016 году не останется ни одной акции.
"Воентелеком" — специфическая организация. В отличие от того же "Ростелекома" мы практически не имеем собственной инфраструктуры, да и оператором в традиционном понимании нас можно назвать с большой натяжкой. Тем не менее операторский бизнес нам интересен, особенно такое направление, как MVNO (виртуальные операторы мобильной связи.— "Ъ"). Например, сегодня существует большое количество структур внутри "Оборонсервиса", предприятий оборонно-промышленного комплекса, которые нуждаются в оптимизации расходов на связь.
— Ведете с переговоры о создании MVNO?
— Да. Это не один оператор — максимальный эффект от MVNO достигается при работе сразу с несколькими компаниями.
— К несвойственным армии функциям причисляли и "Основу Телеком".
— "Основа Телеком" действительно не является профильным активом.
— Вы не согласны с мнением владельца "Айкоминвеста" (владеет 75% минус одна акция "Основы Телеком".— "Ъ") Виталия Юсуфова, что решить проблемы со связью Минобороны может за счет строительства сети беспроводной связи?
— Система беспроводной связи — это капля в море тех "связных" проблем, которые есть сегодня у Минобороны. Потом, строительство сети LTE "Основой Телеком" осуществляется на тех же принципах, на которых строят и "Ростелеком", и "большая тройка". Рассчитывать на нее можно только в мирное время.
— Предполагается, что там будет подсистема конфиденциальной связи.
— Это не что иное, как шифрование трафика, который проходит по сети,— один из необходимых, но не единственных атрибутов. Такое решение можно запустить с любым оператором — необязательно для этого входить в состав акционеров. Похожую систему в России, к примеру, развернул "МегаФон".
— Нужна ли в принципе Минобороны связь LTE? Недавно "Основу Телеком" лишили статуса единственного поставщика Минобороны — нового выбирают?
— Сеть LTE могла бы быть востребована и в военных городках, в повседневной деятельности Минобороны как один из видов связи. О намерении проводить тендер мне неизвестно.
— Какие варианты развития "Основы Телеком" рассматриваются? Вы готовы выйти из капитала компании?
— Мы рассматривали разные варианты развития событий, которые были бы интересны нашему основному акционеру, Минобороны, включая выход из "Основы Телеком". Здесь даже существует своеобразный конфликт интересов: "Воентелеком", несмотря на то что является структурой, подведомственной Минобороны, остается открытым акционерным обществом, обязанным извлекать прибыль. Способ извлечения прибыли может противоречить интересам Минобороны, но в этих случаях мы руководствуемся именно его позицией.
— В "Айкоминвесте" знают, что министерство ждет от него оферту?
— Да. Но все понимают, что покупатель на долю найдется только тогда, когда будет ясность с частотами. В противном случае она ничего не стоит, и "Айкоминвест", как любой потенциальный инвестор, вряд ли пойдет на выкуп до этого момента.