Собкор агентства "РИА-Новости" ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ находился во Франции 31 августа 1997 года, в день гибели принцессы Дианы. Вот что он вспоминает о событиях двухлетней давности.
Август во Франции для журналиста почти что мертвый сезон. Вся страна отправляется на каникулы. Новостей почти никаких. Только сводки о погоде и температуре морской воды. То воскресенье было последним днем моего отпуска, который я проводил в Биаррице, на юго-западе Франции.
Накануне лег спать пораньше, чтобы с утра тронуться в почти тысячекилометровый путь до Парижа. Всю минувшую неделю мой мобильный телефон молчал. Москва не интересовалась французскими новостями. Но в шесть утра он неожиданно зазвонил. Русский голос в трубке: "Виталий Наумович? С вами говорят со станции 'Радио России'. Через десять минут вы в прямом эфире, чтобы рассказать нашим слушателям о подробностях гибели Дианы". И — отбой.
Какой Дианы? Кто погиб? Что-либо понять спросонья было трудно, и я бросился к телевизору. Там — полная благодать. Не проснувшиеся еще государственные каналы передавали, как обычно по воскресеньям, бесконечные мультики, а вот на "первой кнопке" частного канала ТФ-1 уже объявили экстренный выпуск новостей. Из него-то и стало ясно, что в Париже погибла принцесса Диана. Ничего другого даже французские коллеги не знали. Мой выход в прямой эфир ограничился перечислением известных фактов и традиционной в таких ситуациях фразой: "Полиция начала расследование автокатастрофы, но подробностей и обстоятельств гибели принцессы пока не сообщает".
Уже позднее выяснилось, что примерно в такой же ситуации оказались все журналисты. Один из них, услышав слово "скутер" (что по-французски означает небольшой мотоцикл или мотороллер), даже сообщил в Москву, что преследовавшие "Мерседес" Дианы папарацци гнались за ней по Сене. Тогда же родилась непонятная фраза о том, что авария случилась "в тоннеле под мостом Альма". О том, как может тоннель проходить под мостом, никто в информационной горячке, охватившей в тот день весь мир, так и не задумался. А речь шла о тоннеле, в который спускалась скоростная дорога, идущая вдоль набережной Сены, и выныривала она на поверхность действительно у моста Альма.
Версия о вине фотографов в гибели принцессы и ее спутника и возлюбленного Доди аль-Файеда возникла практически сразу же. К тому времени я уже гнал корпунктовский автомобиль в Париж, чуть ли не каждые 15 минут сообщая информацию, услышанную по французскому радио, в агентство РИА и выходя в прямой эфир то на "Эхе Москвы", то на "Радио России", то на "Маяке", то на российских телеканалах.
Эта "автоинформационная" гонка закончилась хоть и не трагически, но печально. На подъезде к Парижу я и сам попал в аварию: на приличной скорости в мою машину въехал молодой француз, честно признавшийся, что от дороги его внимание отвлекло услышанное по радио сообщение о гибели принцессы, которую он "любил и уважал". И незадачливый водитель даже расплакался. Потом слез стало так много, что их перестали замечать. А сегодня вторая годовщина тех событий практически не освещается во французской прессе — августовские каникулы во Франции все еще продолжаются...