В пятницу, как уже сообщал "Коммерсантъ", на подмосковном аэродроме "Раменское" разбился вертолет Ми-8, принадлежащий Летно-испытательному институту (ЛИИ) имени Громова. Погиб 43-летний бортинженер Андрей Кирьянов, два пилота — Анатолий Бурякин и Виктор Евдошенко — оказались в больнице с многочисленными ожогами. О том, как им удалось спастись из охваченного пламенем вертолета, корреспонденту "Коммерсанта" СЕРГЕЮ ДЮПИНУ рассказал сам командир экипажа АНАТОЛИЙ Ъ-БУРЯКИН.
"Аварию засекретили,— откровенно признали в военной комендатуре, сотрудники которой охраняют аэродром.— Нам позвонили из Российского авиационно-космического агентства и категорически запретили пропускать прессу. Лезть через забор не советуем: солдатики у нас молодые, могут с перепугу и огонь открыть. Тем более что обломки вертолета все равно не найдете, их уже собрали с взлетной полосы, сложили в ангаре, и сейчас там работает комиссия".
Предупреждение, надо сказать, было излишним: проникнуть на территорию ЛИИ не легче, чем перейти госграницу. Два ряда колючей проволоки, трехметровая контрольно-следовая полоса и протянутые по всему периметру аэродрома провода под высоким напряжением не оставляли никаких шансов. Пришлось отправиться в больницу, куда привезли раненых летчиков.
"Евдошенко в реанимации,— сказали в приемном отделении.— У парня обожжено процентов сорок кожи, и его лучше не беспокоить, а Бурякин уже пришел в себя, с ним и поговорите".
В палате, где находился 50-летний командир экипажа, собралась шумная компания сослуживцев, друзей и родственников. К Бурякину (у него обожжено все лицо и руки) удалось пробиться с большим трудом.
"Вообще-то, мой Ми-8 — аварийно-спасательный вертолет,— рассказывает он.— Мы дежурим на аэродроме по очереди со сменщиком и оказываем экстренную помощь, если где-то происходит авария. В пятницу нас попросили поднять в воздух группу парашютистов-испытателей под руководством Вячеслава Самонова. Ребята хотели совершить очередной тренировочный прыжок, чтобы не потерять форму. Самонов — один из лучших в России парашютистов, депутат Московской городской думы, поэтому, естественно, мы пошли ему навстречу.
Когда Ми-8 поднялся на высоту 2200 метров, парашютисты начали барабанить в дверь кабины. Я передал штурвал Евдошенко, а сам бросился к ним. 'У тебя там что-то громыхает',— сказал Самонов и показал рукой в сторону хвоста. Оттуда раздавался жуткий скрежет. Кстати, в самой кабине ничего слышно не было: заглушал рев двигателя. Я сразу понял, что скрежет идет от карданной передачи, через которую вращение от двигателя передается к хвостовому винту. Скорее всего, разрушился шарнир. Если это так, то через несколько минут хвостовой винт откажет, и машина станет неуправляемой. Так оно и получилось".
Первым делом Бурякин дал команду парашютистам. Пока вертолет не потерял высоту, все они — восемь человек — прыгнули за борт. Затем связался с диспетчером и получил разрешение на аварийную посадку на полосу, предназначенную для самолетов.
Несколько минут вертолет стремительно шел на снижение — хвостовой винт еще работал. Когда до земли оставалось метров сто пятьдесят, карданный шарнир разлетелся вдребезги. Хвостовой винт, стабилизирующий положение вертолета в воздухе, отключился, и машину закрутило.
"Я рванул до отказа рычаг 'шаг-газ' (экстренное увеличение мощности двигателя для уменьшения скорости падения.— Ъ), но вывести машину из штопора не удалось. Вертолет вошел в спираль и стремительно несся к земле. Несколько секунд бешеного вращения и мощный удар о бетонку. Тут же раздался взрыв, шквал огня. Вижу, как мой второй пилот в охваченной пламенем одежде срывает боковую дверь и вываливается наружу. Мою дверь заклинило, пришлось лезть через весь салон к верхнему аварийному люку — нижний отсекло пламенем — и прыгать на бетонку с трехметровой высоты. Я считаю, что жизнь мне спасли солнцезащитные очки, которые я надел перед взлетом. Они защитили глаза от огня, когда я пробирался через горящий салон. Если бы ослеп, то сгорел бы с вертолетом".
Оба пилота спаслись, а бортинженер, 43-летний Андрей Кирьянов, погиб. После удара о землю его выбросило через лобовое стекло прямо на вращающиеся лопасти главного винта.
Сейчас расследованием обстоятельств катастрофы занимается спецкомиссия. "Делать окончательные выводы я пока не могу,— говорит один из ее членов, замкомандира вертолетного отряда Борис Барсуков.— Во всяком случае, уже очевидно, что вины пилотов здесь нет: Бурякин — опытнейший летчик и сделал все возможное, чтобы спасти пассажиров, экипаж и машину. Грешить на погодные условия тоже нельзя. Не было ни дождя, ни ветра. Да и вертолет был технически исправным. Четыре года назад этот Ми-8 проходил очередной капитально-восстановительный ремонт и свой ресурс пока не выработал. И тем не менее, как у нас говорят, подвело железо. Это однозначно. Почему — будем разбираться".
"Каждый раз, поднявшись в небо, мы играем с Богом в кости",— констатировал навестивший друга в больнице заслуженный летчик-испытатель СССР Виктор Александров.