— Стенли прислал факс с предложением. Он даже не обозначил, о чем будет кино. Наконец, почти через год, он прислал сценарий. Мы встретились и пообедали у него дома. После короткого обсуждения Стенли сказал: "Хорошо, начнем снимать".
— Кубрик сначала навел справки, опасаясь, что вы испорченная суперзвезда. А вы не опасались встречи с "безумным затворником"?
— К нему были несправедливы. Он ходил на выставки, в театры, в рестораны, имел много друзей. Впрочем, и я стал жертвой слухов. Как-то он собрался навестить нас в Лондоне, я спросил как идиот: "А как вы к нам доберетесь?" Он ответил: "На машине". А я ему с изумлением: "Сами?" Он расхохотался и сказал: "У меня есть водительские права".
— И как работалось с великим Кубриком?
— Он прежде всего работяга. Не расхаживал с пижонским шарфом на шее и не говорил: "Я — Кубрик!" Он был Стенли.
— Почему же столько секретов? Никто не мог ни прочесть сценарий, ни посмотреть фильм.
— А зачем показывать фильм студийным боссам, если они ничего не могут внести в картину? Только потому, что так принято? Ему было наплевать на правила.
— Говорят, он терроризировал актеров. Джек Николсон сказал ему после "Сияния": "Из того, что ты перфекционист, не следует, что ты совершенство".
— Да, он требователен к актерам, да, работать с ним нелегко. Но он ни разу не злоупотребил нашим доверием. Он никогда не принуждал меня делать то, чего я не хотел.