Если бы смерть не настигла Марселя Карне три года назад, сегодня он отметил бы 90-летний юбилей. Впрочем, и так этот режиссер пережил всех своих врагов, некогда раздраженных его пылким и несговорчивым характером. Он намного — на целых полвека — пережил и пик своей славы, которым стал фильм "Дети райка", признанный одним из лучших фильмов всех времен и народов. Этот пик удивительным образом пришелся на годы войны, когда творчество подавляющего большинства французских режиссеров, напротив, испытало кризис.
А потом пришла его очередь стремительно падать. Последняя лента Карне, привлекшая внимание, датирована 1958 годом, но, хотя в "Обманщиках" играл юный Бельмондо и фильм был посвящен актуальной молодежной теме, он был по-стариковски брюзгливым и старомодным. А Карне тогда не было и пятидесяти.
Спустя год Жан-Люк Годар открыл того же Бельмондо (а с ним и формулу очередного "поколения Х") в своем дебюте "На последнем дыхании". Для увлеченных спонтанностью жизни пионеров "новой волны" Карне стал воплощением техницизма и стагнации старой школы французского кино. Деятели которой презирали натуру и предпочитали с тупым упорством выстраивать экстерьеры в студии.
Однако то, что утратило актуальность после войны, стало основой стиля великого французского довоенного и военного кино. В котором Марсель Карне и его сценарист-поэт Жак Превер стали центральными фигурами. Их "драмы Рока", пропитанные напряженностью и предчувствием катастроф; декорации, имитирующие пейзажи портовых городов; неприкаянные герои, сыгранные молодым Жаном Габеном и юной Мишель Морган в "Набережной туманов",— весь этот столь неудачно названный "поэтический реализм" остался в своем времени вместе с присущей ему навязчивой символикой.
"Плутократическим, декадентским, нигилистическим" назвал замысел этой картины Геббельс. И он был прав: фильмы Превера и Карне — отрицание тоталитарного Большого Стиля, отрицание отрицания. Фальшивой поэзии фашистского пафоса они противопоставили поэзию вечных чувств, спекулятивному мифу — очищенный от идеологии миф, слащавому кичу — романтический кич.
Премьера фильма "Вечерние посетители" 5 декабря 1942 года стала легендой, вписанной в анналы национальной культуры. И сам фильм был средневековой легендой о загримированных под менестрелей посланцах дьявола. В оккупированном Париже намеки такого рода были всем понятны, и в то же время эстетско-романтическая концепция картины была доведена до степени антифашистского манифеста.
"Новая волна" без труда смыла Карне с корабля современности. И однако во всех ее культовых произведениях вплоть до "Шербурских зонтиков" ощутима перекличка с мастодонтом "поэтического реализма". Хотя по сути это полемика. Фильмы "новой волны" лишены понятия Рока; это экзистенциальные драмы, а не трагедии в обертке мелодрамы, которыми прославился Карне. Анархизм персонажей "волны" легко сочетается с конформизмом, а место судьбы занимает случай пополам с расчетом. В мире Марселя Карне не было ничего случайного — ни в судьбах его героев, ни в конструкциях его фильмов.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ