Минпечати обратилось к руководителям ведущих телерадиокомпаний с просьбой не давать слова чеченским боевикам, чтобы не пропагандировать лишний раз их взгляды. Власть пытается не допустить повторения ситуации 1995-1996 годов, когда почти все средства массовой информации формировали негативное отношение к действиям федеральных властей. Что думают об этом представители СМИ?
Давать ли слово боевикам?
Лев Новоженов, ведущий программы "Сегоднячко":
— Обязательно. Нельзя рассказывать о преступлении, не показывая преступников. Вопрос — как? Ни в коем случае нельзя подавать их точку зрения как единственно верную. Надо это делать взвешенно и сбалансированно. А это вопрос профессионализма. Слова Басаева или Радуева нужно сопровождать комментариями. И надо противостоять их заявлениям, вести контрпропаганду, ведь в США показывают Хусейна, хотя и воюют с ним. А Минпечати, видимо, не смогло выразить свою мысль. Это же неслыханно, если министерство берет на себя пропагандистские, геббельсовские функции! И во время чеченской войны, и сейчас СМИ ведут себя нормально.
Ксения Пономарева, бывший генеральный директор ОРТ:
— Нет. Откровения Чикатило представляют интерес для врача-психиатра, а хулигана — для милиции. А широкой публике они не нужны. Сейчас ситуация сильно отличается от 95-го года. Тогда самолеты бомбили Грозный, а МВД проводило зачистку. Сейчас — агрессия и преступление. Но часто то, что теоретически звучит как "нет", на практике выходит как "да". Сиюминутные соображения перевешивают. Мораль, государственность и логика СМИ — вещи разные. В 95-м году преобладала конструкция: "Мы все понимаем, но...". На это "но" списывалось все. Не думаю, что тогда СМИ сыграли какую-то роль. Я скептически отношусь к роли "четвертой власти".
Николай Сванидзе, ведущий программы "Зеркало":
— Бандитам слова давать не надо, в лучшем случае — показать картинку и небольшой комментарий. Ситуация в Дагестане отличается в корне от той, которая была во время чеченской войны. Если тогда чеченцы боролись за самоопределение и независимость, то сейчас бандиты вмешиваются во внутренние дела страны. Действительно, тогда многие СМИ были на стороне чеченского народа. А Минпечати может только рекомендовать СМИ, а показывать ли боевиков или нет — дело концепции канала и совести журналистов. Я в своей программе показывать боевиков не буду.
Андрей Максимов, ведущий программы "Ночной полет":
— Я бы пригласил и Басаева, и Масхадова и показал бы их, как они есть. Он сами себя разоблачат лучше, чем всякая античеченская пропаганда. А лучшей античеченской пропагандой была демонстрация публичного расстрела в Грозном. С тех пор наш зритель прекрасно понимает, кто такие чеченские боевики. А если мы запретим их показывать, то результат будет обратным. Письмо Минпечати — это попытка сделать вид, что этих людей нет, нет чеченской проблемы. А это на руку Басаеву.
Павел Кузьменко, полковник, участник боевых действий в Чечне и Дагестане:
— Это кощунство. Я и сейчас не понимаю, почему СМИ в чеченскую войну без конца давали слово врагам, которые убивали наших сыновей и братьев. Героем экрана был их идеолог Удугов. А по мне, это равнозначно тому, если бы во время Великой Отечественной войны по нашему радио вещал бы Геббельс. Под прикрытием "объективности" позволяется все. Боевики сами себя разоблачат, говорят журналисты. Хрена лысого, они не идиоты, понимают, что надо говорить с экрана.
Михаил Леонтьев, ведущий программы "Однако":
— Показывать надо все, хотя лично я слова боевикам не дал бы. Но у меня иная программа, а существуют программы новостные, они должны давать все новости. К счастью, освещение СМИ происходящего в Дагестане кардинально отличается от того, как это делалось во время чеченских событий. Тогда позиция большинства СМИ была просто позорна, отвратительна и омерзительна. Позиция не патриотизма и солидарности, а реальной лживости. Люди это понимали. Думаю, что даже Лена Масюк убедилась, с кем она имела дело. Сейчас информация подается гиперкоррректно.
Евгений Рябцев, руководитель временного пресс-центра МВД России в Дагестане:
— В таких ситуациях руководители СМИ должны сами проявить патриотизм и встать на позиции государственности, а не делать дешевое шоу с рекламой боевиков. Во время чеченских событий я служил в объединенном пресс-центре федеральных сил и был возмущен безобразным освещением событий на НТВ. Теперь ОРТ тиражирует наглых боевиков и их наглые высказывания. Зачем забивать эфир недоноском Басаевым? Федеральные войска преподносят только в виде полуголодных ребят на хозработах. Многие журналисты, получив комментарии от официальных российских лиц, не публикуют их — видите ли, неинтересные,— а гонятся за дешевой сенсацией от боевиков.
Владимир Гуревич, главный редактор газеты "Время МН":
— Если их не показывать, то кто же в таком случае участвует в войне? Корреспонденты испытывают дефицит информации от федеральных органов. А "партизаны" более развязны в речи, и журналисты на это падки. Если бы поток информации был сбалансирован, то не было бы нынешнего дисбаланса на телеэкране и на газетных полосах.
Александр Гурнов, генеральный директор ТСН (ТВ-6):
— Минпечати абсолютно право. Когда наша армия ведет войну, телекомпания, которая дает некомментированные заявления боевиков, распространяемые ими на кассетах, совершает противоправные действия. С этической точки зрения это тоже неправильно, ведь там за нас погибают наши парни. С другой стороны, если письмо Минпечати — первая ласточка в ограничении свободы слова, то допустить этого нельзя. СМИ должны подавать наиболее полную информацию о любом конфликте. Получить информацию от российских пресс-служб в Дагестане часто сложно, либо она неточная.
Михаил Бергер, главный редактор газеты "Сегодня":
— Нельзя путать факт и комментарий, это смертный грех нашей профессии. Нельзя помогать террористам и пропагандировать их философию, идеи. Но если боевики являются источником фактов, то факт надо публиковать. Но он не должен нести никакой пропаганды и агитации. Мы этого не допустим.
Майкл Биньон, дипломатический редактор The Times:
— Я против цензуры, но в период серьезных обострений ко всему надо относиться иначе. Такие интервью действительно могут нанести ущерб стране. Маргарет Тэтчер говорила, что интервью с деятелями ИРА — кислород для террористов. У нас их показывают, но озвучивает их диктор, причем иногда даже дает точную цитату. Голос террориста не звучит. Сначала относились к этому как к фарсу, ведь мысль террориста все равно передается, но другим голосом. Однако оказалось, что благодаря этому между зрителем и террористом возникает барьер. И главное, симпатизирующие боевикам не могут воспринимать текст, озвученный диктором, как призыв, указание к действию, исходящее от боевиков.