Девочке девять лет. У нее тяжелый порок сердца. Дважды ее оперировали в России, но существенных улучшений нет, и больше оперировать не берутся. Между тем девочку мучают одышка, головные боли и боли в груди. Не задохнувшись, Настя не может подняться даже на один лестничный пролет. И учится дома, потому что не может ни дойти до школы, ни высидеть от начала до конца урок. Состояние ее ухудшается. В Германии девочке готовы сделать операцию, которая решит ее проблемы с сердцем раз и навсегда. ВАЛЕРИЙ ПАНЮШКИН рассказывает про Настю экономисту СЕРГЕЮ ГУРИЕВУ.
Насте не подняться даже на один лестничный пролет. И учится она дома, потому что не может ни дойти до школы, ни высидеть урок. В Германии готовы решить ее проблемы с сердцем раз и навсегда
Фото: Александр Щербак, Коммерсантъ / купить фото
— Поскольку вы экономист, то можно вопросы про Настю я вам буду задавать экономические? Настя родилась в Иркутской области. Но эффективно лечить ее не могли ни в родном городке, ни в Иркутске. Маме удалось перевезти Настю в подмосковный Дмитров, поближе к хорошим врачам, только когда девочке исполнилось два года. И лечение началось, собственно, тогда же. Почему люди в России такие немобильные? Почему трудно переехать не то что в поисках лучшего жилья или лучшей работы, а даже ради спасения ребенка?
— Я очень рад, что мама переехала туда, где ребенка можно лечить. Но вы правы, россияне действительно очень мало переезжают. Я как экономист этими вопросами занимался. Здесь целый ряд причин. Во-первых, традиция. Потому что была прописка, и люди до сих пор не верят, что переехать легко. Во-вторых, сам переезд стоит денег. Транспортная и жилищная инфраструктуры у нас устроены неконкурентным образом, цены и на переезд, и на снятие квартиры завышены. Людям просто не хватает денег, чтобы переезжать, но эта ситуация меняется. Такого рода барьеры становятся все ниже. Ситуация улучшается. Сегодня средний россиянин зарабатывает существенно больше, чем 15 лет назад. Кроме того, развивается ипотека. Она до сих пор очень дорогая, но становится доступнее. Через десять лет будет нормально, что люди переезжают в другой город, потому что там им удобнее. В-третьих, есть наследие советской индустриализации. Она предполагала один большой завод, а не много маленьких. Если вы инженер, занимающийся никелем, то должны жить в Норильске. Если у вас тяжело болеет ребенок, то лечить можно только в Москве. Такого быть не должно. И не должно быть, чтобы человек, заболев, немедленно становился финансовым банкротом. Для этого существует медицинское страхование, которое в России не работает.
— Мы отправляем детей с пороками сердца в Берлин. Не потому что в России нет хороших кардиологических клиник. В Томске есть, в Пензе... Но после первых неудач лечения русский человек начинает рваться за границу, не доверяя больше российским врачам. В чем причина этого недоверия и, главное, как его преодолеть?
— Недоверие основано на понимании того, что медицина наша плохо устроена как система. Хорошие врачи есть, а система плоха. Вы лично знаете врачей хорошо, потому что вы по работе имеете с ними дело много лет. Но представьте себе человека, который пришел к врачу с улицы. Помогут ли ему? Не уверен. Чтобы лечиться в России, надо знать хороших врачей лично. Если лечишься в Европе, Израиле или Америке, можно быть уверенным, что любой врач прошел какую-то процедуру отбора, врач компетентен, а если ему не хватает компетентности, то он пошлет вас к более компетентному коллеге.
— Девочка, как я уже говорил, не ходит в школу. А ведь могла бы ходить. Достаточно было чуть-чуть изменить для нее условия обучения. Придумать какую-то индивидуальную программу, выделить от школы тьютора, помощника. Девочка не чувствовала бы себя одиноко. Почему это никому даже не пришло в голову? Почему в России ребенок может быть либо совсем как все, либо уж сразу изгоем?
— Это действительно характеризует наше общество. Когда вы выходите на улицу, вы почти не видите инвалидов и не видите открытых геев, например. Несовременное общество. Общество, которое состоит из большинства и меньшинства. Тогда как современное общество состоит из радуги меньшинств. В действительности не существует большинства из русских православных мужчин с бородой. Таких людей меньшинство, но многие из них считают себя большинством. Россия состоит из блондинов и брюнетов, мужчин и женщин, здоровых людей и людей с ограниченными возможностями, натуралов и геев. Но, к сожалению, до сих пор наше общество не хочет этого признавать. Российская власть сделала ставку на возвращение к патриархальному прошлому, к непризнанию меньшинств, к дикости. Но если вы не принимаете какое-то из меньшинств, то ухудшаете положение и остальных меньшинств тоже, включая положение того меньшинства, к которому относитесь сами.