"Вдохновение — это сосредоточенность"

Юсси Адлер-Ольсен, один из самых популярных современных писателей-детективщиков,— о сумасшедших, искусстве недосказанности и о своей новой книге, которая выходит в России

В Дании везде натыкаешься на имя Юсси Адлера-Ольсена. Толстые тома с его именем на цветных суперобложках громоздятся на полках не только книжных магазинов, но и продовольственных супермаркетов, их читают студенты на террасах копенгагенских кафе и старушки на лавочках в городских парках.

Писатель живет в небольшом городке Аллеред, примерно в получасе езды на электричке от Копенгагена — ну, как наши Люберцы. Подстриженные палисадники, выметенные улицы, редкие, обязательно улыбающиеся прохожие. Как только можно в такой атмосфере сочинять романы о зловещих интригах и кровожадных преступниках?!

В Аллеред я отправился для того, чтобы попытаться узнать, каков ключ к интригующему успеху, которым пользуется Адлер-Ольсен, а заодно и порасспросить о том, что такое "нордический триллер", который с легкой руки шведа Стига Ларссона (трилогия "Миллениум": "Девушка с татуировкой дракона", "Девушка, которая играла с огнем" и "Девушка, которая взрывала воздушные замки") уже несколько лет безраздельно царит на западном книжном и кинематографическом рынке.

Хозяин, еще завтракавший кофе и бутербродом с сыром, встретил меня на пороге. Юсси Адлер-Ольсен не только светский, эмоциональный и обаятельный человек, но и профессиональный коммуникатор. Встреча началась с экскурсии по небольшому, но трехэтажному дому, который служит офисом. Здесь — компьютерная система для редактирования книг (62-летний Адлер-Ольсен работает с супругой и личным секретарем), небольшой спортивный зал, коллекция электрогитар, комната для приезжих журналистов. И конечно же повсюду стеллажи с книгами Адлера-Ольсена в разноцветных переплетах и на всевозможных языках — от русской кириллицы до китайских иероглифов. — Прежде я писал только международные триллеры,— рассказывает Адлер-Ольсен.— Например, "Вашингтонский декрет" — о президенте США, который после убийства террористами беременной жены повел страну к тоталитаризму. В определенный момент мне предложили написать датский криминальный роман. Сначала я отказался, но потом подумал: почему не написать о Дании и датчанах? Я придумал главного героя — полицейского-изгоя Карла Мерка, который расследует безнадежные дела. В Дании уже вышло пять книг серии, сейчас я работаю над шестой. Всего же будет десять книг о Карле Мерке, но на самом деле это одна книга в десяти частях. Хотя каждая из них имеет, конечно, самостоятельное значение, все они объединены общим сюжетом, который будет становиться ясен читателю постепенно на протяжении пяти тысяч страниц. Это эксперимент.

Первая книга — "Женщина в клетке" — вышла в 2007 году и сразу стала бестселлером. Тогда я продал ее в Германию, Нидерланды и Францию. В Германии был безумный успех — там я обошел по продажам Джона Гришэма, Дэна Брауна, Джона Ле Карре! Германия — особая страна: там все состязаются со всеми. В Америке лучшие — всегда американцы, во Франции — французы, а в Германии своим не дают никакой форы! Это была моя удача. Следующий шаг — остальной мир. Я разработал стратегию: в каждой стране выбирал большое издательство, которое способно принести известность. Единственное исключение сделал для Великобритании, где обратился в издательство "Пингвин", потому что оно печатало романы Диккенса, которыми я зачитывался в детстве.

— А как вы пишете? Ждете посещения музы?

— Сюжеты я беру отовсюду, где нахожу,— из книг, из фильмов, из жизни, но главным образом из прессы. В любом случае это лишь толчок для собственной фантазии. Читаю только классические романы, никогда триллеры и криминальные истории, так как не хочу, чтобы на меня влияли. Зато смотрю много фильмов — каждый день. Вдохновение... Для меня это значит быть сосредоточенным. Когда я пишу, всегда слушаю музыку.

Пишу не в PDF и не в Word, а в очень старой программе, знаете, белые буквы на синем экране. Дело в том, что роман, который у меня в голове, это не совсем тот роман, который будет в голове у читателя. Я называю это "недостающий голос". По сути, я намеренно оставляю в тексте недосказанности, побуждая читателя своим воображением создавать собственные образы. Конечно, у меня есть идеи, однако я не задвигаю их прямолинейно, а протаскиваю исподволь, "под столом", в основном при помощи юмора. Если это делать в лоб, то ничего не получится, да еще приведет к расколу среди читателей. А мне нужны все читатели! Это и есть мой бренд — юмор, недостающий голос, ну и, конечно, создание сюжета.

Потом пишу и сокращаю. Очень много сокращаю. Почему? Потому что я хорошо знаю читателя. Если вечером в постели он читает мой роман и у него слипаются глаза, это значит, что нужно сократить полстраницы! Ведь я был издателем, редактором, печатником. У меня было издательство и книжный магазин. В этом бизнесе я умею делать все. Я знаю: чтобы привлечь читателя, нужно делать все как можно лучше. А я хочу читателей всех социальных слоев, всех политических убеждений, мужчин и женщин. Это трудно, но теперь это произошло.

— О чем вы пишете? О политике?

— Да, я очень политизирован. Я жестко критиковал Фога (Андерс Фог Расмуссен, премьер-министр Дании в 2001-2009 годах.— "О"). Он очень много врал, превратил Данию в руины...

— Ну, Дания не очень-то похожа на руины...

— Вы просто не знаете, какой Дания была до Фога! Дания была богатой и открытой страной, мы умели общаться со всеми странами. У нас была эмпатия к людям, это самая важная вещь на свете, наряду с юмором. А теперь ее нет, теперь мы замкнулись в мире материальных ценностей. Теперь у нас нет и консенсуса. У нас теперь огромные больницы, плохие школы, забастовки учителей...

Знаете, мой отец был психиатром, и я провел детство вместе с ним в психиатрических лечебницах, среди сумасшедших. Многие из них были моими друзьями, и я любил их. Там я научился эмпатии. Я не боялся сумасшедших, я боялся и ненавидел докторов, потому что у них была власть, которой многие из них злоупотребляли. Все мои книги об этом — о злоупотреблении властью.

Отец говорил мне: "Юсси, тебе повезло, ты родился в зажиточной семье, и тебе не нужно бояться за будущее. У тебя много талантов — постарайся развить их все. Не спеши, делай, что тебе нравится, не обращай внимания на то, что говорят другие". Отец дал мне свободу. Я хотел стать доктором, потому что восхищался им, но понял, что мне придется провести всю жизнь в больнице. И тогда я стал пробовать разные вещи. Я был хорошим студентом, но однажды провалил экзамены, потому что играл на гитаре в поп-группе. Я даже написал музыку к мультфильму "Валгалла". Отец был удивлен, но сказал: "Ничего, я тоже много раз начинал все сначала, а у тебя еще много времени". Поэтому в моей жизни так много всего...

— Каковы компоненты успешного триллера?

— В триллере может быть все — любовь, политика, социальные проблемы. "Странная история доктора Джекила и мистера Хайда" — это триллер. "Преступление и наказание" — это гениальный триллер. Главное — чтобы читатель не знал, что будет на следующей странице.

— Что такое скандинавский триллер? Как вы объясняете его успех и относите ли самого себя к этому жанру?

— В 1970-е годы два шведских писателя, Май Шевалль и Пер Вале, написали 10 романов, подобных которым не было прежде,— политические и социальные проблемы, точность деталей, хороший диалог. Все мы вышли из их шинели, все мы делаем то же самое, у всех у нас одни идеи — Хеннинг Манкелль, Анне Хольт, Ю Несбе... Мы ведь в Скандинавии хоть все и разные, но на самом деле мы один народ. У нас, как и в России, есть давняя традиция — рассказывать вечерами истории, сейчас, когда есть телевизор, этого не понимают. У нас долгие зимы и всего один урожай в год, мы смогли выжить только потому, что были крепкими, смышлеными, с чувством юмора. Мы в Скандинавии можем делать все, мы особые, мы экзотичные...

— Может быть, дело в том, что Скандинавия представляется всем таким благостным краем, настоящим райским уголком, а скандинавские триллеры срывают эту маску и рисуют всякие ужасы?..

— Да, в этом раю, в этой стране Ганса Кристиана Андерсена есть и зло. Конечно, этот контраст играет. Представьте: солнечный день, дружная семья гуляет в парке, дети лакомятся мороженым, все прекрасно, но нет... Что-то надвигается извне...

— Или, может быть, это просто мода? Знаете, были африканские маски, русский балет, теперь скандинавский триллер?

— Ну да, всегда нужно что-нибудь новое, это тренд... Думаю, на смену придут японские криминальные истории. А, может быть, русские, но только они всегда о мафии, нужно бы придумать что-то новенькое.

— А вы не писали про русскую мафию?

— Никогда. Знаете, почему? О ней пишут слишком многие. А я пытаюсь искать собственные идеи и темы...

— Как вас принял российский читатель, у вас есть обратная связь? Что вы думаете о России?

— Нет, у меня нет никакого отклика из России, хотя вышли уже две книги и готовится третья. Хотел бы, чтобы там вышли все десять книг о Карле Мерке. Вообще я скептически отношусь к тому, что происходит в России. Слишком много коррупции, слишком много преступлений. Я знаю, что такое газеты, и умею читать между строк. Моя надежда — что Россия однажды возродится, станет как прежде, но с новыми стандартами, а не с коммунизмом или царским режимом. Я с удовольствием пообщался бы с читателями в России...

— Что означает для вас литература: мессианство, развлечение или работа, вы боретесь за что-то или это просто ваше занятие?

— Прежде всего, конечно, работа. Я писатель, и я должен сочинять. Я хочу, чтобы меня читали, я не Кафка, которого это не заботило, и поэтому я должен развлекать. Но при этом я должен оставаться самим собой. Когда развлекаешь, обычно не всегда показываешь себя правдиво, а я — всегда. Я никогда не буду рассказывать истории только для того, чтобы заработать деньги, это для меня не вопрос. Наконец, у моих книг есть главная идея, все они направлены против злоупотребления властью. Это может быть государство, семья, работа, это может быть везде, ненавижу это. Я уважаю власть, если ей хорошо пользуются, но это бывает крайне редко. Например, Нельсон Мандела — один из немногих таких политиков...

— А почему вы хотите, чтобы вас читали?

— Наверное, чтобы читатель хорошо провел время, чтобы у него появились свежие мысли, чтобы он рассмеялся. Это настоящее развлечение, и это очень важно.

— Сохраняет ли сегодня литература свою духовную роль или стала просто товаром, как любой другой? Чем писатель должен заниматься больше — писать книги или продвигать их на рынок?

— Духовность сегодня принимает такие разные формы... И в то же время литература — обычный товар. Но так было всегда. Сегодня невозможно хорошо продавать книги, как продаю я, если не заниматься их продвижением на рынок. Это может делать издательство или сам писатель. Я это делаю сам, потому что мне это нравится, и я знаю эту кухню как свои пять пальцев. Ведь я — бывший издатель, продавец, печатник. Мне нравится встречаться с этими людьми, мы все как одна семья, и я знаю, что они работают для меня.

— Может ли писатель в Дании прожить литературным трудом?

— Большинство не может, и они должны где-то зарабатывать деньги. Или живут на пособие. В Дании, в Ютландии есть дом творчества для датских и зарубежных писателей и переводчиков, где они могут жить бесплатно, но должны покупать еду. Однажды мы увидели там женщину, которая питалась только грибами и яблоками, которые сама собирала в лесу. Сначала мы подумали, что она вегетарианка, а потом поняли, что у нее просто нет денег. Тогда мы стали оставлять для нее еду, а ей говорили, что это оставил уехавший писатель...

...Но я хочу сказать кое-что. Если вам безразличен читатель, то вы недостойны такого же заработка, как другой писатель. Если вы пишете только для самого себя, то это дневник. Быть писателем означает, что издательство не должно нести из-за вас убытки, быть писателем означает потребность в читателях.

— Вы не хотели бы сказать что-нибудь российским читателям?

— Да, пожалуйста: никогда не переставайте читать.

Беседовал Николай Морозов, корреспондент ИТАР-ТАСС в Копенгагене,— для "Огонька"