Новым гендиректором Большого театра назначен
Владимир Урин. Ранее он возглавлял Музыкальный театр им. Станиславского и Немировича-Данченко. На вопросы ведущего Алексея Корнеева ответил специальный представитель президента РФ по международному культурному сотрудничеству Михаил Швыдкой.
Фото: Светлана Привалова, Коммерсантъ / купить фото
Бывший директор Анатолий Иксанов был отправлен в отставку до истечения срока его контракта. Он назначен советником министра культуры по театральному развитию.
— Как вы расцениваете назначение Урина на это пост, учитывая весь его опыт?
— Я думаю, что Владимир Георгиевич — очень опытный театральный руководитель. И конечно, он прекрасно понимает, что Большой театр — не Театр Станиславского и Немировича-Данченко, а совершенно другой институт, со всеми своими большими сложностями, потому что быть директором Большого театра — это особое совершенно занятие, на котором предшествующего опыта может не всегда хватить. Хотя Владимир Георгиевич пережил огромную реконструкцию своего театра. Он, повторю, в театральном деле очень давно.
Я думаю, что это очень уместное и правильное кадровое назначение. Вот так бы я сказал. Он также, я думаю, понимает, что Иксанов оставил театр в хорошем состоянии, несмотря на всю шумиху в прессе вокруг всякого рода разных конфликтов.
На самом деле Большой театр — хорошо работающий организм. Он прозрачен финансово. Он структурирован хорошо, закончено строительство. Я думаю, Владимир Георгиевич сейчас сможет заняться решением творческих проблем, на которые, может быть, у господина Иксанова не хватало сил, потому что он был погружен в реконструкцию, строительство и так далее.
— Вы упомянули о некоторых скандалах, в частности и с Цискаридзе, и то, что вчера упоминал телеканал "Дождь" с балериной Светланой Захаровой, так что же все-таки, на ваш взгляд, могло стать причиной отставки Иксанова?
— Я не собираюсь заниматься конспирологией. Если отставка в конфликте с Цискаридзе — это плохо, хотя я так не думаю. Плохо потому что директор прав был в этой истории, с моей точки зрения. Наступает момент, наверное, когда нужны перемены. И неслучайно официальная формулировка — в связи с окончанием контракта. Кроме того, само назначение господина Иксанова на роль советника министра культуры по театральному развитию — это свидетельство того, что он не списан с корабля современности, скажем так.
— Какие перемены, на ваш взгляд, в которых нуждается Большой театр, видны просто невооруженным глазом?
— Невооруженным глазом в таких театрах ничего не видно. Нужно, чтобы глаз был вооруженный. И я думаю, что у Урина достаточно вооруженный глаз. Мне кажется, что ему нужно просто заняться созданием более творческой атмосферы, скажем так. Дело в том, что театр, особенно Большой, требует особых отношений, скажем, с артистами. Но не надо только забывать, что когда Юрия Николаевича Григоровича спросили, какую форму управления он предпочитает в театре — монархию или конституционную монархию — он абсолютно ответственно заявил — тиранию. Театр — это не учреждение, которое может управляться профсоюзом, поэтому все разговоры о коллективном договоре, конечно, милы и уместны, но если говорить о творчестве, то все решается совершенно по-другому. Я думаю, что эта сфера деятельности должна быть на особом внимании господина Урина.
— Как вы думаете, стоит ли ждать возвращения Николая Цискаридзе и других ушедших при Иксанове?
— Вы сейчас спросите про людей, которые находятся в заключении. Я могу сказать только одно: если Владимир Георгиевич пришел в театр, чтобы покончить с собой, то надо, наверное, вернуть Цискаридзе. Но я что-то за Уриным не наблюдал таких суицидальных склонностей.