Сергей Решульский, первый зампред фракции КПРФ:
— Трудный вопрос. Я бы не списывал этих людей из нашего общества, мы же надеемся, что они вернутся к нормальной жизни. Но мы ведь понимаем, что, находясь там, они являются подневольными людьми и не могут голосовать так, как хотели бы. Если бы мы были уверены, что их голоса будут соответствовать их воле, было бы хорошо. Но это вряд ли возможно.
Борис Резник, член комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции ("Единая Россия"):
— Мне нет, и, думаю, мало кому нужны. Мне было бы неприятно, если бы убийцы и насильники отдавали за меня свои голоса. Люди, преступившие закон, должны иметь поражение в правах. И я считаю неправильным, если осужденные будут влиять на политику моей страны. Пусть отсидят, снимут судимость, а потом уж голосуют. Не знаю, за кого осужденные могли бы проголосовать, но не думаю, что это серьезно повлияло бы на расклад сил. И почему мы должны все время равняться на Европу? Это Европе во многих вещах нужно равняться на нас.
Оксана Дмитриева, зампред фракции "Справедливой России":
— В наших сегодняшних реалиях это будут голоса исключительно административные. В субъектах, где сосредоточены исправительные учреждения, это может серьезно изменить расклад сил в регионе. По Петербургу мы видели, как голосуют в следственных изоляторах, и этот результат ничем не перешибить. С учетом наших реалий это будет еще 750 тыс. голосов в пользу партии власти.
Сергей Митрохин, председатель партии "Яблоко":
— Нужны. Я абсолютно согласен с ЕСПЧ. На выборах мэра Москвы их голоса точно мне бы достались.
Сергей Калашников, председатель комитета Госдумы по охране здоровья, член ЛДПР:
— Мне их голоса не нужны. Но как граждане, хотя и находящиеся в особом положении, они имеют право высказать свое мнение. Они здесь живут и будут жить, так что пусть голосуют. Заключенных, по официальным данным, 900 тыс., если учесть, что у нас 100 млн голосующих, значит, это 1%. Статистически это не очень важно, и, возможно, не стоит из-за этого сыр-бор городить, но ведь главное — принципы.
Сергей Ковалев, правозащитник, с 1974 по 1984 год провел семь лет в заключении и три года в ссылке:
— Обществу нужны, а власти — нет. Заключенные всегда настроены против власти, и партия власти не пользовалась бы особым успехом при условии, что голоса считаются правильно. А вот ЛДПР получила бы большое количество голосов. Если страна позволяет себе держать такое огромное количество заключенных, то их мнение тоже должно быть учтено, но для этого должна быть хорошая пенитенциарная система. Уголовная зона при нашем голосовании — это грандиозный кусок для манипуляции.
Ирина Прохорова, член федерального гражданского комитета партии "Гражданская платформа":
— Я считаю, что голоса заключенных нужно учитывать, потому что они остаются гражданами страны. В ЕС заключенным разрешается голосовать, это часть их гражданского права. Наше законодательство ограничивает гражданские права заключенных, и нам надо пересмотреть этот пункт. Ведь даже если сейчас люди находятся в заключении, потом они выйдут на свободу, почему же они не имеют права участвовать в выборах?