Мальчику полтора года. У него прогрессирующий сколиоз неизвестного происхождения. Он не ходит и едва встает. Умеет только сидеть и потешно крутиться на попе. Внутренние органы малыша пока не страдают от искривления спины, но скоро деформированный позвоночник начнет сдавливать легкие, сердце, печень. Если, конечно, не вставить Артему в позвоночник специальную металлоконструкцию — раздвижной железный штырь. Тогда малыш будет развиваться нормально.
Когда массажистка разводила Артему руки, он орал как резаный. У массажистки были слишком решительные руки. Когда она брала Артема за ноги и топала его пяткой об стол — это был вообще ад
Фото: Дмитрий Белкин, Коммерсантъ / купить фото
Неонатологи знают этот звук. Младенец не плачет, не мяукает тем особенным образом, которым мяукают новорожденные, а именно что стонет. Как стонут взрослые люди. От боли. У боли есть источник. Его начинают искать. Артем начал стонать на десятой минуте своей жизни. Неонатологи осмотрели младенца и определили, что источник боли — в шее у ребенка. Младенцы ведь не держат голову. Слишком тяжело было бы держать никак не тренированными мышцами шеи голову, которая по объему — треть тела. Однако же никаким младенцам не бывает больно от самого того факта, что у них есть голова. Артему было больно. Он просто лежал на пеленке, но чувствовал себя так, как будто голова отрывается. Так объясняют неонатологи.
Мальчику надели воротник на шею. Воротник был мягкий, плотный, застегивался на липучку. В этом воротнике мальчик жил некоторое время, пока мышцы хоть чуть-чуть не окрепли.
Что у Артема неестественно слабенькие мышцы, было понятно сразу. Не было понятно, отчего. Что-то генетическое? Какая-то патология нервного развития? Эпилепсия? Ни один диагноз не подтверждался. Оставалось пытаться укрепить мальчику мышцы: массаж, гимнастика, физиотерапия.
Он ненавидел массаж и гимнастику. Когда массажистка елозила Артему пальцами по спине, он горько плакал. Пальцы были слишком твердые. Когда массажистка разводила мальчику руки в стороны и потом складывала на груди, он орал как резаный. У массажистки были слишком решительные руки, слишком жестко манипулировавшие слабенькими руками малыша. Когда массажистка брала Артема за ноги и топала его пяткой об стол — это был вообще ад, если я правильно перевожу с младенческого. Стол был самым твердым предметом, с которым Артем сталкивался.
Зато вода была мягкой. В этих укрепляющих процедурах массаж и гимнастика Артему не нравились, зато нравился бассейн. Его бы воля, он бы плескался всю жизнь. В воде ведь все равно, лежишь ты или стоишь: никаких усилий прикладывать не надо. Даже голова в воде почти ничего не весит, особенно если лечь на спину. Артема клали на спину, и ему ненадолго становилось совсем легко. Он плескался и смеялся.
Так или иначе ненавистные массаж и гимнастика в сочетании с любимым бассейном укрепили мышцы мальчика настолько, что он научился сидеть.
Когда Артем научился сидеть, в его жизни появился первый предмет, который был одновременно твердым и приятным,— машинка. Раньше, когда Артем лежал, твердые игрушки доставляли только неприятности. Игрушки были интересные, конечно. Но Артем не мог, лежа на спине, долго удерживать игрушку над головой — не хватало сил. А лежа на животе, не мог двигать игрушки перед носом так, чтобы было интересно, или зашвыривать игрушки так, чтобы было весело,— не хватало сил.
Когда Артем сел, оказалось, что машинку можно катать и это не причиняет боли.
Искривление позвоночника врачи и массажисты заметили еще до того, как Артем сел. А когда он сел и стал играть с машинкой, искривление позвоночника стало заметно прогрессировать. Еще мама и папа хотят, чтобы Артем научился вставать и ходить. Мальчику это не нравится. Не потому, что, когда Артем встанет, позвоночник будет кривиться еще больше. Конечно, будет кривиться, но Артем этого не понимает. Просто ему очень тяжело. Всякий раз, когда папа берет за руки, помогает встать и понуждает сделать пару шагов по кроватке. Это слишком жестко.
Если бы Артем говорил не только "мама" и "папа", а и еще какие-нибудь слова, он бы объяснил, наверное, что все предметы в мире делятся на две категории. Мягкие предметы приятны — и приятней всего вода. Твердые предметы отвратительны, за единственным исключением — за исключением машинки.
Так бы, наверное, Артем объяснил свою жизненную позицию. А мы бы слушали, смеялись, гладили Артема по голове и говорили бы:
— Дурачок, больше всего на свете тебе нужна чуть ли не самая твердая вещь на свете — железный прут. Раздвижной железный прут в позвоночник. Такой твердый, что даже название у него твердое — VEPTR.