Гастроли Большого театра в Лондоне перевалили за половину. На этой неделе в центре внимания оказалась "Раймонда" в редакции Юрия Григоровича. ИЗАБЕЛЬ МОНТГОМЕРИ, корреспондент "Гардиан", передает из Лондона специально для "Коммерсанта".
Нельзя осуждать Большой за "Раймонду", но нельзя и признать этот балет удачей театра. Слишком много ужимок, переодеваний из одних вычурных костюмов в другие, бесконечных дивертисментов, па-де-де и соло. Просто просмотр словаря классического танца со всеми его неотъемлемыми поддержками, пируэтами, jetes и турами, которые Мариусу Петипа удалось впихнуть в балет к концу жизни.
Проблемы "Раймонды" проявились еще сто лет назад. Сразу после премьеры критики заклеймили ее сценарий как имеющий "все, кроме смысла". Цветистость и отсутствие драматической структуры стали причиной того, что этот полнометражный балет в течение многих десятилетий не входил в репертуары западных трупп. Но тот простой факт, что Петипа был его создателем и Александр Глазунов написал к нему музыку, поставило "Раймонду" в ряд величайших постановок XIX века.
В новой редакции этого балета, осуществленной Юрием Григоровичем в 1984 году, от изначального замысла Мариуса Петипа мало что осталось. Возможно, аудитория должна быть даже благодарна Григоровичу за то, что он избавился от половины содержания и подсократил всю постановку. То, что осталось,— три часа легчайшего танца, который едва ли есть смысл прерывать, чтобы рассказать суть истории.
Главная спасительная черта "Раймонды" Большого театра в том, что она дает возможность кордебалету показать себя, и, возможно, именно поэтому постановка все же попала в лондонскую программу. Для западной аудитории один из интересных моментов в спектаклях Большого театра — это железная дисциплина кордебалета и его способность исполнять даже потертую классику с убеждением в ее нетленности. В сущности, получилось бравурное представление, которому аудитория аплодировала, хотя можно предположить, что постановка была благополучно забыта сразу же после выхода из театра.
Общее впечатление, начиная с выхода на сцену придворных, чьи костюмы элегантно намекали на средневековую моду, и заканчивая величественным финалом, с украшенными блестками пачками балерин и расшитым золотом черным бархатом венгерского дивертисмента, напоминало вычурные сцены голливудского мюзикла 30-х годов. Возникало даже подозрение: не лучше ли наблюдать за узорами, складывающимися из вращающихся пачек, с высоты птичьего полета?
В главных партиях танцевали Анастасия Волочкова, Николай Цискаридзе и Дмитрий Белоголовцев. Лишенные каких-либо выдающихся черт, солисты тем не менее показали мастерство, на которое приятно смотреть. Белоголовцеву было легче, чем другим, изобразить характер своего героя-сарацина. Но он так и не сумел покорить и захватить зрителей своим танцем. Цискаридзе в роли рыцаря-любовника в течение всего спектакля медленно плыл по течению, не зная, как выразить свою страсть к героине. Возможно, поэтому танцовщик при случае поднимал Раймонду с радостью, с какой носильщик взваливает на плечо тяжелый чемодан.
Волочкова, как всегда, была уверена в себе и твердо стояла на ногах. Проблема этой балерины в том, что она изображала свою Раймонду скорее избалованной девчонкой, чем невинной юной принцессой, хотя, конечно, нельзя не восхититься любым человеком, попытавшимся найти глубину в подобной роли. Ее светлые волосы, дерзкие манеры и воистину ужасная бирюзовая пачка в третьем акте напоминали скорее куклу Барби, чем средневековую принцессу, счастливо соединенную с ее возлюбленным. По моему мнению, самыми интересными в спектакле оказались восемь мужчин-танцовщиков в grand pas. Они двигались по сцене с грацией, которая в два раза превышала грациозность западных танцоров, и при этом затрачивали в два раза меньше усилий.
"Раймонда" — неплохое представление для танцовщиков Большого театра: оно показало их танцевальную технику, а также подтвердило тот факт, что труппа может наконец забыть ужасные гастроли 1993 года в Альберт-холле. Но если Владимир Васильев хочет действительно показать, что под его руководством балет Большого театра преобразился и стряхнул пыль правления Григоровича, почему он выбрал для этого "Раймонду" Григоровича?