Фестиваль кино
Фото: Коммерсантъ / Василий Шапошников / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Духанин
Фото: Коммерсантъ / Василий Шапошников
Фото: Коммерсантъ / Василий Шапошников / купить фото
Главный приз XXXV Московского международного кинофестиваля "Золотой Георгий" достался фильму "Частица" (Zerre) турецкого режиссера Эрдема Тепегеза о тяжелой жизни работницы ткацкой фабрики. К аналогичным историям об униженных и оскорбленных тяготеет в своем творчестве и председатель жюри, иранский режиссер Мохсен Махмальбаф. Объяснить это решение чем-то другим ЛИДИЯ МАСЛОВА затрудняется.
"Частица" уже отмечена несколькими призами прошлогоднего фестиваля в Анталье, а также призом ассоциации турецких кинокритиков, однако достоинства этой вполне заурядной социальной драмы о бедной, но несгибаемой женщине исчерпываются отстраненностью и спокойствием авторского взгляда. Впрочем, постоянные посетители Московского кинофестиваля более или менее привыкли к произвольности выбора лауреатов, мало зависящего от художественного уровня, который в основном конкурсе мало отклоняется в лучшую или худшую сторону от некоей давно установившейся ватерлинии,— как правило, конкурсные картины делятся на вполне сносные и с трудом, но все же выносимые. К первой категории скорее принадлежит отмеченная специальным призом жюри "Долина прощаний" (Sayonara keikoku) японца Тацуси Оомори, распутывающего сложную историю с убийством ребенка, групповым изнасилованием и парадоксальной привязанностью жертвы к насильнику,— в общем, картина оправдывает формулировку "за глубокое понимание человеческих взаимоотношений и изысканность мизансцен", с которой был вручен спецприз. Не лишены претензии на изысканность и южнокорейские "Ливанские эмоции", автор которых Чон Ен Хен получил "Серебряного Георгия" за лучшую режиссерскую работу,— видимо, в этой невнятной любовной истории, вдохновленной стихотворением корейской поэтессы и построенной на полунамеках, Мохсен Махмальбаф почувствовал что-то близкое некоторым из его поэтических работ. Эпитет "ливанские" в данном случае не значит ничего — как сказал режиссер, испытываемые человеком эмоции вообще так необъяснимы, что можно называть их как угодно, почему бы и не "ливанскими" (хотя на церемонии вел себя как вполне здравомыслящий человек, признавшись, что в Москве ему больше всего понравились кинотеатр "Октябрь" и водка "Белуга").
Вообще складывается впечатление, что решающим фактором при раздаче призов этого года стал не столько режиссерский талант, сколько географический фактор: европейские фильмы остались практически незамеченными основным жюри. Одна из самых симпатичных и легких в лучшем смысле слова конкурсных картин, "Маттерхорн" (Matterhorn) голландца Дидерика Эббинге, получила приз зрительских симпатий, к которому с этого года портал "ПрофиСинема" будет прилагать специально отлитый "Ключ к сердцам зрителей", и "Маттерхорну" же достался приз жюри российской критики. Не стал потакать легкомысленным зрительским предпочтениям журнал "Коммерсантъ Weekend", наградивший своим призом чернушный "Беспредел" (Koma) режиссера Арчила Кавтарадзе, сделанный из гражданского беспокойства о том, как все ужасно в грузинских тюрьмах и больницах, но, уж конечно, никак не ради зрительского удовольствия.
Из трех российских фильмов, участвовавших в конкурсе, жюри удостоило вниманием только один, наградив за лучшее исполнение мужской роли Алексея Шевченкова, сыгравшего Иуду в одноименном фильме Андрея Богатырева по повести Леонида Андреева "Иуда Искариот". Тут, вероятно, опять-таки сказалась география: дело происходит на Ближнем Востоке, к тому же Иуда действительно страдает. А вот в "Роли" Константина Лопушанского герой Максима Суханова, если попробовать взглянуть на его артистические искания глазами Мохсена Махмальбафа, скорее с жиру бесится, покидая уютную квартиру в финском Выборге, чтобы прожить чужую жизнь в петроградской коммуналке (стоит, впрочем, заметить, что Максим Суханов в "Роли" менее интересен и более однообразен, чем в прошлогодней "Орде", за которую ему приза тоже не досталось). И хотя Мохсена Махмальбафа и называют иногда "иранским Достоевским", некая присущая картине Константина Лопушанского "достоевщинка" не помогла — наверное, маловато в ней социального реализма и поэтического простодушия махмальбафовской закваски.
Самой справедливой наградой нынешнего ММКФ выглядит "Серебряный Георгий" за лучшее исполнение женской роли, доставшийся Жале Арыкан из "Частицы" — прекрасной турчанке, пожалуй, и правда особых альтернатив не было, разве что бойкая старушка Сибилл Бруннер из швейцарского фильма "Рози", но ее жизнь по тяжести и драматизму с турецкой конкурировать никак не может. Слабую результативность российских в фильмов в этом году немного компенсировал специальный приз "За покорение вершин актерского мастерства и верность принципам школы К. С. Станиславского", врученный Ксении Раппопорт, порадовавшейся, что на этот раз приз останется в России, а не уедет вместе с какой-нибудь приглашенной звездой почтенного возраста.
Однако главным героем церемонии все равно уже несколько лет становится Никита Михалков со своим фирменным номером: обрушивая на публику шквал статистических данных (в этом году на фестиваль было аккредитовано на 800 человек больше, чем в прошлом, а зрителей оказалось на 12 тыс. больше), президент фестиваля гнет свою линию в смысле категорической необходимости построить для ММКФ отдельный дворец — в каком-то смысле борьба Никиты Михалкова за ключ от этого чертога давно уже стала более интригующим сюжетом фестиваля, чем поиски ключей к сердцам зрителей, с переменным успехом разворачивающиеся в конкурсной программе.