— Конституционный суд внес в закон изменения, разделяющие в вопросе реституции страны-агрессоры и страны-союзники. Вы считаете это разделение справедливым?
— Это разделение чрезвычайно важно. Когда я много раз критиковал закон и говорил, что он старомоден, я имел в виду именно отсутствие разделения стран. Однако за прошедшее с обсуждения и принятия закона время выяснилось, что эта проблема выходит далеко за рамки отношений советской России и нацистской Германии. Реституционный процесс сегодня идет по всему миру. И во главу угла встало тотальное недовольство жертв военных конфликтов существующим положением дел в этой области. Даже когда компенсации уже имели место. И в каждом случае нужно разбираться отдельно и обязательно разводить интересы жертв и агрессоров. Вот это, я думаю, и подчеркнуто в сегодняшнем решении Конституционного суда.
— Что ждет Эрмитаж в ближайшем будущем?
— Я всегда говорил, что, каков бы ни был Закон о реституции, мы будем продолжать делать то, что мы и так делаем. Ни тот закон, ни этот нам не помешает. В этом утверждении я исхожу из того, что искусство в современном мире имеет три ипостаси: искусство как общечеловеческая ценность, искусство как деньги и собственность и искусство как политический символ. Наше дело — это только первая часть. Мы должны все показать, все тщательно изучить. Как делают это сегодня со своими коллекциями все музеи мира — изучают провенанс, ищут спорные вещи. И мы должны всегда стараться сделать так, чтобы из-за наших вещей было минимальное количество споров и драк.
В любом случае решение всех проблем — в переговорах по конкретным случаям. Решения эти должны быть направлены на компромисс, а не на выигрыш одной стороны. И, что мне представляется очень важным, все переговоры должны быть максимально прозрачными, максимально открытыми. Наверное, одним из инструментов, где это должно решаться, может быть Дума. Так, один из удачных примеров реституционного процесса — возвращение архивов герцогов Лихтенштейнских параллельно с возвращением архивов Соколова в Россию.
— Каким вы видите процесс реституции в целом после принятия закона?
— Начнутся иски и запросы. Мы ждем, что они начнутся довольно скоро, и их будет много. В законе есть небольшой, но точный список тех, кому могут быть возвращены вещи в первую очередь. Это религиозные и благотворительные организации, частные лица. Хотя бы только по этим пунктам сразу же должны пойти обращения.