Жара и предчувствие надвигавшегося на Москву с северо-запада дождя придали немудрящей церемонии объявления претендентов на Букеровскую премию 1999 года несколько булгаковский оттенок. Точь-в-точь как в МАССОЛИТе когда-то, вчера в "Олимпик-пенте" заседали важные господа, грезя, натурально, кто о глотке "Нарзана", кто о вожделенных перелыгинских кущах. Или комаровских? В жюри на этот раз два солиднейших, академичнейших петербуржца — литературовед-германист Константин Азадовский и поэтесса Ольга Седакова.
Дальнейшие ассоциации из знаменитого романа еще появятся, разумеется, но в целом никакие литературные параллели, которыми пытался развлечь себя ваш корреспондент, не могли скрасить жанровую чистоту действа, исполненного в стиле "тягомотина летняя обыкновенная".
Кроме непринципиальной, в общем-то, перемены титульного спонсора и названия — на неуклюже-двуязычное "Smirnoff--Букер" — "Букер" лишился своего вдохновителя: этой зимой скончался сэр Майкл Кейн, бессменный председатель Букеровского комитета последних лет. Название, конечно, значит немало, но уход ключевого лица русской букеровской истории особенно сильно сказался в том, что разговоров о замечательной марке Smirnoff и ее благороднейших спонсорских проектах было побольше, чем об изящной словесности.
Млеющие и изнывающие представители СМИ долго слушали истории о величии, в спонсорском смысле, ликеро-водочных фабрикантов, об их конкурсе дизайнеров, о прекрасном интернетовском сайте. Горячее желание содрать с шелудивого пса русской литературы хоть клок рекламной шерсти понятно, но едва ли оправдана его столь настойчивая демонстрация. На вопросы же, касающиеся какого-никакого промоушена русских тружеников пера, Гилберт Доктороу, главный смирновец-букеровец, отвечал вяло: "Если авторы дадут согласие, мы будем публиковать отрывки из их произведений на нашем сайте". Председатель жюри Азадовский тоже все больше напирал на престиж премии и сообщил, что жюри собирается ни больше ни меньше как подвести итоги русской прозы за последние 10-12 лет.
"Начать итожить", помнится, любил генсек Горбачев — что ж, начнем. Отменно длинный лист претендентов получился недурен. Хотя бы в том смысле, что здесь найдутся тексты на любой вкус: триллеры-имитации Льва Гурского и Бориса Акунина; зрелое шестидесятничество Фазиля Искандера и Людмилы Улицкой; неспешные эмигрантские повествования Зиновия Зиника и Вячеслава Репина; сочинения пермских остряков Нины Горлановой и Вячеслава Букура; любимец журнальной критики Андрей Дмитриев; охальник Владимир Сорокин; кумир прогрессивной молодежи Виктор Пелевин; философ Александр Пятигорский; младопочвенник Попов Михаил и верный аксеновец Попов Евгений. Только и повторишь вслед за котом Бегемотом: "Ведь это все писатели, уважаемый Фагот!"
Пятьдесят четыре книги включены только в список "большого 'Букера'", а есть еще и "малый", который в этом году присуждается за достижения в эссеистике,— это еще примерно такой же объем текстов. Возник законный вопрос: как же все это прочитать? Возможен ли такой подвиг, да к тому же в сжатые сроки: шесть фаворитов будут объявлены в начале октября.
Вот что ответил член жюри Сергей Юрский: "Если бы я прочел все, я должен был бы абсолютно выключиться из жизни, в том числе из ее физической стороны. Пишут много. Пишут длинно. И это радует. Читают ли? Мне хотелось бы это выяснить. Успеем ли? Не каждую строчку, не каждой книги... Прочитать 54 книги от строчки до строчки мне не представляется возможным даже за десятилетие".
Некоторую озадаченность, возникшую в публике вследствие искреннего и чистосердечного признания как Юрского, так и прочих членов жюри в том, что на чтение, собственно, никто налегать не собирается, поспешил развеять председатель: "Чтобы иметь представление и иметь право выносить суждение, нет необходимости читать все. Прочитав 20-25 страниц, человек опытный видит, с чем он имеет дело".
Что ж, это мы уже слышали. Именно кот Бегемот объяснил Коровьеву, что достаточно прочитать любые пять страниц из Достоевского, чтобы понять, что это — писатель. Что ж, признание букеросмирновцами интуитивно-инфернального критического метода ведущим можно рассматривать в качестве первого из литературных итогов десятилетия.
МИХАИЛ Ъ-НОВИКОВ