Во время поездки по Баварии на прямой вопрос журналистов, будет ли он баллотироваться на пост президента, московский мэр вновь не стал отвечать прямо: "Ближе к делу, я думаю, найдется достаточно возможностей, чтобы обсудить эту тему — кто куда пойдет". Зато Лужков впервые признал себя политиком. Из Баварии — ЕЛЕНА Ъ-ТРЕГУБОВА.
После встречи Лужкова с баварским руководством пресс-секретарь московского мэра Сергей Цой заявил корреспонденту "Коммерсанта": "Европа поддерживает Лужкова, а Штаты пока против, потому что им не нравится, что во главе России может стать сильный руководитель". Сам Лужков по-прежнему старается прикрывать свои президентские амбиции кепкой хозяйственника. Однако его стиль на открытии Дней Москвы в Баварии больше всего походил на блиц-кампанию по подготовке к выборам в отдельно взятом регионе.
Главное публичное выступление Лужкова — доклад о "роли России в следующем тысячелетии", сделанный в Фонде имени Кванта,— был выстроен как классическая предвыборная речь перед академической средой. Суть: реформы в России были нужны, но проводились десять лет подряд неверно, и только московское правительство, отказавшееся действовать по указке федерального, знает, как заниматься экономикой страны в целом.
Разделавшись с длинными речами, Лужков принялся развлекать публику. На Дни Москвы он привез с собой ведущих артистов московского балета и оперы, которые произвели среди не избалованных в отношении классической музыки мюнхенцев просто фурор. А русские танцовщицы из фольклорного ансамбля заставили почтенных баварских чиновников отплясывать вместе с ними под шквал аплодисментов. Немолодого уже премьер-министра Баварии Эдмунда Штойбера Лужкову удалось расшевелить так, что сами немцы выражали российским журналистам изумление: "Мы уже сто лет не видели, чтобы 'наш' с кем-то настолько неформально общался". Эдмунд Штойбер с восхищением сообщил, что московский мэр сорвал ему весь протокол, потому что в воскресенье во время обеда вдруг рванул смотреть финал Уимблдона в другом помещении.
Во время пребывания в Баварии мэр впервые прямо назвал себя политиком. Правда, в достаточно ироничном контексте: сравнив всех политиков с "онкологическими больными, которые до последнего часа не верят, что у них есть в организме эта болезнь — то есть что их перестали любить". Сам московский мэр явно верит, что ему-то эта болезнь не грозит.
Стиль общения, выбранный для Лужкова его имиджмейкерами, действовал безотказно — минимум официоза, максимум шуток, близость к простым человеческим радостям и предельная физиологичность: немереные литры пива, выпитые на официальных обедах лужковской делегацией (кстати, сам Лужков пиво не очень любит), посещение конного племзавода в мюнхенском предместье, где чета Лужковых приняла в подарок огромный бидон конской спермы (супруга мэра Елена даже договорилась с баварскими коневодами о случке своего жеребца с их кобылами для выведения новой породы), игра в теннис в 7 утра, о которой члены московской делегации трубили на каждом углу.
Чета Лужковых поразила немцев "экуменистическим" поведением в бенедиктинском монастыре Этталь. Осматривая достопримечательности католического собора, Юрий Лужков, не моргнув глазом, перекрестился по-православному перед скульптурой Девы Марии, а Елена Батурина даже приложилась к католической святыне. На замечание корреспондента Ъ, что она и ее супруг продемонстрировали значительно большую веротерпимость, чем православный патриарх, жена мэра сказала: "Что вы думаете — я и бубен у буддистов крутила. Кто знает, как там это все на небе делится..."
Внешнеполитическое содержание визита было сведено к минимуму: Лужков лишь регулярно вставлял слова о Косово, напоминая о выгодной позиции, которую он занял во время югославского конфликта (одним из первых российских политиков осудил натовские бомбардировки и одновременно назвал Милошевича "взрывоопасной смесью коммуниста и националиста"). Баварское руководство вместе с Лужковым заявило о необходимости пресекать возможные агрессивные поползновения Милошевича в отношении Черногории. Конкретное значение этого заявления, конечно, нулевое. Но, как подчеркивали в московской делегации, "это очень важно для внешнеполитического позиционирования Лужкова". Генератор лужковских внешнеполитических идей Сергей Ястржембский, судя по всему, считает наиболее выгодным ненавязчиво подчеркивать в отношениях с Западом, что внешняя политика Лужкова-президента может быть более прозападной, чем позиция нынешнего руководства МИД России.
Лужков явно хотел успеть за эту свою поездку сказать многое. Но иногда это было не к месту. Например, сразу после посещения Мемориала концлагеря Дахау, едва сойдя со ступеней часовни, принялся рассуждать о том, как, по его мнению, нелепо намерение правых российских сил выдвинуть альтернативных кандидатов на выборах мэра Москвы.