В московском кинотеатре "Кодак-Киномир" прошла премьера фильма "Мумия", одного из самых прибыльных блокбастеров этого года, уже собравшего $146 млн. В Америке этот основанный на спецэффектах приключенческий боевик выполнял функцию разогрева публики в ожидании "Звездных войн".
Одноименный классический фильм ужасов 1932 года с участием Бориса Карлоф в заглавной роли был выпущен на той же студии Universal, которая теперь привлекла для создания римейка режиссера Стивена Соммерса (доселе известного разве что непритязательной диснеевской экранизацией "Приключений Гекльберри Финна"). Но фактически "Мумия" больше напоминает разбавленную разновидность "Индианы Джонса" — с поисками магического ориентального хлама, со скачками, схватками, перестрелками, с финальным кукишем героям, не нашедшим антикварного барахла, зато обретшим счастье в личной жизни.
Три тысячи лет назад в Египте один бойкий чувак по имени вроде Менатеп спутался с фараоновой наложницей и был мумифицирован заживо. В 20-е годы нашего века жила-была одна библиотекарша-египтолог, которой надоело ронять книжные шкафы в музее древностей и которую потянуло в гробницы, к сокровищам и артефактам. Вместе с одним авантюристом они спустились в гробницу и нечаянно разбудили Менатепа, который за три тысячи лет ничуть не утратил прежней бойкости и дал прикурить всем искателям приключений.
При стоимости фильма 80 миллионов и наведенной щедрой рукой декоративной красивости не покидает почему-то впечатление убожества категории B. Может быть, из-за недостаточного размаха спецэффектов — по-моему, в их использовании необходим максимализм: либо делать так, чтобы ни один кадр не был показан в простоте, либо вообще не делать. Самая сомнительная похвала фильмам типа "Мумии", когда говорят: "Спецэффекты использованы ровно в той мере, в какой это необходимо для сюжета и идеи". Как будто есть в такой продукции какие-то идеи и цели, кроме как поразить воображение зрителя, прижать его к креслу, оглушить, ослепить, подавить и уничтожить нечеловеческой красотой компьютерных кунстштюков.
В "Мумии" вашему вниманию будут предложены: пески рассыпчатые, которые взвеваются и развеваются почем зря, жуки плотоядные, имеющие обычай вгрызаться в человеческое тело и перемещаться в нем с необычайной быстротой, мыши обыкновенные, но в таком количестве, что тоже добра не жди. Есть, разумеется, и мумия, на изобретение облика которой сверхъестественных креативных усилий потрачено не было: каша какая-то с глазами шевелится на экране.
Может быть, ощущение second hand`а возникает из-за идиотизма шуток. ("О, да он еще довольно сочный!" — восклицает кто-то из персонажей, впервые увидев мумию.) Может быть, из-за маловыразительного актерского состава. Актеры в картине заняты в общем известные, но все второго плана. В более или менее выгодном положении находится играющий главного героя Брендан Фрезер, который последнее время набирает популярность в сходных жанрах: должен же кто-то и по деревьям Тарзаном скакать, и по гробницам шарить Индианой Джонсом.
Запоминается некий Арнольд Вослоо в роли Менатепа, уже обросшего человеческой кожей. Не Борис Карлоф, конечно. Никакой европейской изможденности, воплощенное средиземноморское здоровье: толстый, лысый, волоокий — одним словом, матерый египетский самец, меньше всего ассоциирующийся с усушкой и утруской, которая сопровождает процесс мумифицирования. При виде его возникает в голове стишок забытого автора: "Наше тело поедают разжиревшие жуки — после смерти наступает жизнь что надо, мужики".
ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА