Глава миссии МВФ Жерар Беланже увез из Москвы рекомендации совету директоров фонда предоставить России кредит в $4,8 млрд. Одобренный миссией меморандум правительства и ЦБ об экономической политике России Ъ публикует на стр. 4. Договоренность с МВФ — это прежде всего политика, а в ней всегда есть победители и побежденные. Политическая победа Сергея Степашина имеет оборотную сторону: вчера Ъ уже писал об отзыве ЦБ лицензий у четырех крупных банков, за которыми должны последовать как минимум еще два. Сегодня стало известно, что угроза отключения от экспортной трубы нависла над компаниями "Татнефть" и "Сургутнефтегаз".
Одобренный меморандум в отличие от доморощенных проектов экономической программы правительства — документ, за выполнением которого будет вестись нешуточный контроль. Если называть вещи своими именами, то как раз он и является реальной, а не витринной — для избирателей — программой правительства. Еще бы — за ее выполнение платят деньги, причем гораздо большие, чем кредит в $4,8 млрд, который до России не дойдет, а будет зачтен в счет долга тому же МВФ. Сам факт одобрения фондом российской экономической программы открывает возможность отодвинуть платежи по внешнему долгу России в 1999 и 2000 годах. Конечно, российские переговорщики будут стремиться этот срок продлить, но в Кельне на встрече G8 уже было заявлено, что о реструктуризации российских долгов Парижскому и Лондонскому клубам за рамками 2000 года можно будет говорить только после президентских выборов в России. Но даже и предварительный результат — отсрочка платежей 1999-2000 годов — даст возможность оставить в России не менее $16 млрд.
Что же для этого должны сделать правительство и ЦБ? На первый взгляд, ничего непосильного. В последнее время из-за маловразумительного упрямства Думы и встречных воинственных угроз премьера могло показаться, что судьба договоренностей с МВФ зависит исключительно от того, появится ли в России налог на АЗС. Налог, как известно, приказал долго жить, а совет директоров МВФ 21 июля, скорее всего, одобрит российскую экономическую политику. Что, МВФ вдруг подобрел? Вряд ли. Хотя последнее, что видел Жерар Беланже в Москве,— это сводки поступлений налогов и таможенных платежей в июне. Они должны были убедить вашингтонского проверяющего в том, что добрать 53 млрд рублей в бюджет до конца года, на чем настаивает МВФ, можно и без пресловутого повышения акцизов на бензин (это требование фонда Александр Починок переделал в налог на АЗС) и на спирт (о чем правительство вообще в Думе не заикалось). Но Беланже решил подстраховаться. Именно по его настоянию с 1 июля уменьшилось число товаров первой необходимости, облагавшихся по льготной 10-процентной ставке НДС. В меморандуме говорится об отмене таможенных льгот для товаров, ввозимых в Россию из Калининградской области, а Александр Шохин вчера пообещал введение экспортных пошлин на бензин и дизтопливо. Для чего согласия Думы не требуется. Любопытно, что в течение пяти январских дней 1999 года существовали экспортные пошлины на газ. Но их быстро и тихо отменили. "Газпром" в который раз оказался не по зубам МВФ.
Таким образом, число пострадавших от меморандума растет. К теряющим лицензии банкам добавляются нефтяники. Помимо расширения ареала распространения экспортных пошлин на их продукцию в первую очередь распространяется "усиление налогового администрирования", обещанное в меморандуме. Речь идет о том, что должники бюджета отключаются от главного источника доходов — экспортной трубы. Первые жертвы уже обозначены — это "Татнефть" и "Сургутнефтегаз".
Помимо долгов бюджету (хотя по разделу полномочий между Москвой и Казанью федеральную часть налогов "Татнефть" платит в татарский бюджет) у этих компаний нашлись особые прегрешения. Против "Сургутнефтегаза" в Петербурге возбуждено дело по обвинению в нарушении антимонопольного законодательства, выразившемся в ценовом сговоре, чем и был вызван недавний бензиновый кризис. "Татнефть" по существу поставили на грань дефолта по внешним обязательствам. Ее просроченная задолженность по евробондам измеряется $700 млн, надежда добиться рассрочки платежей строилась на попытке увеличить экспортную квоту на 25%. Но министр топлива и энергетики Виктор Калюжный вынес приговор: "Компания должна решать свои проблемы за счет внутреннего рынка". Сделано это с санкции первого вице-премьера Николая Аксененко, у которого к "Татнефти" свои претензии: компания не подписала картельное соглашение об ограничении роста цен. Получается довольно любопытная картина: поводом для санкционированных МВФ дисциплинарных мер оказывается ценовое соглашение, которое в МВФ решительно не одобряют. Зато "налоговое администрирование" дает правительству инструмент давления не только на отдельные компании, но и на влиятельных политиков. В данном случае — на Минтимера Шаймиева. Отстоять интересы "Татнефти" он может только ценой отхода от союза с Юрием Лужковым. Так что меморандум для МВФ оказывается оружием в сугубо политических внутрироссийских разборках.
АНДРЕЙ Ъ-БАГРОВ