Завтра открывается 33-й Международный кинофестиваль в Карловых Варах. Российское кино будет представлять на конкурсе фильм "Блокпост". Успешно запущенный на фестивальную орбиту, он недавно получил приглашение на конкурс в Токио, но продюсеры отдали предпочтение Карловым Варам. Корреспондент Ъ АЛЕКСАНДР Ъ-ПОЗДНЯКОВ встретился с АЛЕКСАНДРОМ РОГОЖКИНЫМ в Пскове, где снимается фильм "Особенности национальной политики".
— После "Особенностей национальной охоты" вы стали экспертом "по загадочной русской душе". В чем, по-вашему, главное отличие русского характера?
— Существуют мифы и легенды, "что русскому здорово, то немцу — смерть" и т. д. Главное в русской натуре, по-моему — умение относиться к окружающему миру с юмором и самоиронией. Непредсказуемость и стойкость. Что бы ни происходило — войны или кризисы, все эти беды, испытания как бы вне нас, они пребывают за пределами нашего разума. Русские меньше привязаны к материальному: есть — хорошо, нет — тоже неплохо.
— После "Охоты" и "Рыбалки" вы собираетесь снимать сиквел с теми же героями?
— Я пока хочу отдохнуть от них как режиссер. С "Рыбалкой" так получилось — я не хотел ее снимать, только написал сценарий. Но в итоге — снял. А "Политику" снимает режиссер Дмитрий Месхиев. В фильме действуют те же герои — генерал Иволгин и вся его компания.
— Картина выйдет к президентским выборам. Это совпадение?
— Ни я, ни Дмитрий не делаем ничего "на злобу дня". Политика — это такая гадость. Когда я вижу по телевизору этот паноптикум, всякие там дебаты, слушаю невежественные спичи какого-нибудь бритоголового "слуги народа", я тут же переключаю канал и готов вместо этого смотреть даже рекламу гигиенических прокладок. Только юмор позволяет нам делать картину обо всем этом идиотизме, не занимая никаких гражданских и тому подобных позиций.
— Что сейчас происходит на съемочной площадке?
— Вчера был сотый кадр. (Эти слова Рогожкин произносит обреченным тоном, который понятен каждому, кто просыпался наутро после сотого кадра и традиционно сопутствующего ему "сабантуя".--Ъ).
— Как родилась идея "Блокпоста"?
— Мне позвонила секретарша Ричарда Гира и сказала, что тот хочет, чтобы я снял фильм о чеченской войне, в духе "Кавказского пленника". Я прочитал предложенный ими сценарий, он мне не глянулся. Написал свой от первого лица, ОРТ предложило снять по нему фильм. Премьера состоялась на фестивале "Евразия" в Алма-Ате, потом в Берлине.
— Потом главный приз "Кинотавра"...
— Мы наблюдали церемонию из Сочи по телевизору здесь, в псковской гостинице.
— Как вы прокомментируете отказ режиссера и продюсера фильма "Молох" от второго по значимости приза?
— Никак. Может, хитроумный промоушн картины? Вокруг этого раздули целую кампанию. Я стараюсь всего этого не слышать.
— Что бы ты хотел снять сегодня?
— Давно мечтаю снять историческую фантазию под названием "Наемник". Первый крестовый поход, Византия. Известно, что в XI веке в Царьграде служили наемники-славяне.
— Я помню ваш давний проект — исторический триллер "Третья сторона" о русских рейнджерах XIII века.
— Да, детектив о глубокой разведке Дмитрия Донского во времена Золотой Орды. Там предполагалась грандиозная батальная массовка — Куликовская битва. Но сегодня это нереально. Очень бы хотелось снять фильм, не думая о бюджете.
Другая мечта — странный фильм "Хроники Санкт-Петербурга". Я родился в Питере, на углу Воскова и Саблинской. Мое детство прошло в Ботаническом саду — мама работала в Академии наук, и мы занимали две комнаты во втором этаже деревянного флигеля. Окна моей комнаты выходили на клумбу. Бабочки и стрекозы садились на подоконник. Все вокруг утопало в зелени — прямо "жизнь в цвету", как у Довженко. Я прожил в этом Эдеме до шестнадцати лет.
— Чем бы вы занялись, если бы не кино?
— Писал бы прозу. Вернулся бы к живописи и графике. Я рисую, когда у меня соответствующее настроение.
— Следующий ваш сценарий называется "Дом, или День поминовения".
— Это достоверная история, которая случилась в Мурманске. Мне ее рассказал иеромонах с Соловков, который жил у меня в гостях. Я предлагал этот сценарий студии вместе с "Караулом" — на выбор. Но тогда сказали: история про публичный дом не пройдет. (Сценарий написан от лица девушки по прозвищу Мышь, истопницы борделя, устроенного в Мурманске для британских морских офицеров, которые участвовали во время войны в арктических конвоях.— Ъ.)
— И вы сделали "Караул".
— И слава Богу. Тогда я снимал бы по-другому. Сегодня в моем сценарии про публичный дом нет ни одной постельной сцены, а тогда, в начале 90-х, когда голая грудь на экране еще заставляла разевать рот, я бы не избежал соблазна навертеть всякой эротики. Вы же помните это время — тогда "Последнее танго в Париже" казалось откровением.