Беспрецедентным соглашением закончилась многолетняя тяжба между наследниками Казимира Малевича и Музеем современного искусства в Нью-Йорке (MOMA). Музей обязался вернуть им "Супрематическую композицию" (1923-1925) из своего собрания, а за оставшиеся в собрании музея пятнадцать работ знаменитого художника выплатить денежную компенсацию.
В 1927 году Казимир Малевич вывез в Берлин на свою персональную выставку около ста работ. По имеющимся документам, он не собирался привозить их обратно, предчувствуя надвигающиеся на родине гонения и надеясь таким образом спасти свое творчество от забвения. Художнику пришлось вернуться в Россию еще до закрытия выставки. Свои работы Малевич поручил опеке секретаря союза берлинских архитекторов Хуго Херинга, планируя приехать в Германию в следующем году и распорядиться своими произведениями. Однако планам не суждено было сбыться: Казимир Малевич стал "невыездным", попав в опалу у советских художественных властей.
Херинг передал работы Малевича на хранение в музей в Ганновере, где его директор Александр Дорнер устроил отдельный зал новейшего нефигуративного искусства, назвав его "кабинетом абстракции". Вместе с Малевичем там был выставлен Эль Лисицкий, Мохой-Надь и другие знаменитые абстракционисты. Когда в 1933 году к власти пришли нацисты, Дорнер, опасаясь, что работы могут быть уничтожены как примеры "дегенеративного", по мнению нацистских идеологов, искусства, спрятал их в подвале музея. В 1935 году подвал посетил легендарный директор Музея современного искусства в Нью-Йорке Альфред Барр, который в это время готовил ставшую эпохальной выставку "Кубизм и абстрактное искусство". Сильно рискуя, он вывез несколько произведений Малевича из Германии под видом "технических материалов". С тех пор они находятся в экспозиции Музея современного искусства. Остальные работы Казимира Малевича с берлинской выставки попали в коллекцию музея Стейделик в Амстердаме.
У Малевича было пять сестер и четыре брата, у его дочери — пятеро детей. Сегодня клан наследников великого супрематиста насчитывает около тридцати человек, проживающих в разных частях света, в том числе в России. Судя по всему, оспаривать права собственности на работы Малевича долгое время им просто не приходило в голову. Лишь в 1993 году адвокаты начали переговоры с музеем, которые поначалу успехом не увенчались: музей счел требования наследников необоснованными.
И только когда в музее сменился директор, а за дело взялся известный адвокат Лоуренс Кей, специализирующийся на реституции (который, по неофициальным источникам, должен получить половину отсуженной суммы в качестве гонорара), стороны пришли к соглашению. Нынешний директор MOMA Гленн Д. Лаури заявил на церемонии передачи картины Малевича адвокатам: "Я счастлив, что мы добились такого решения, при котором каждая сторона является победителем". Музей сохраняет в своей экспозиции произведения Малевича, а наследники получают компенсацию. Сумма компенсации не оглашается, но можно предположить, что речь вполне может идти о миллионах американских долларов.
Адвокатский успех вряд ли был бы возможен, если бы не международное общественное мнение, которое последнее время чаще склоняется на сторону частных лиц, отстаивающих свои права собственности на произведения искусства, хранящиеся в музеях, чем на сторону музеев, ими обладающих. Отличие этой истории от всех остальных случаев подобного рода состоит в том, что работы Малевича, попавшие в МОМА, не были конфискованы или похищены у художника или его наследников.
Напротив, если бы шесть картин и рисунки не попали в американский музей, они, скорее всего, просто погибли бы, а сам Малевич вряд ли вошел бы в историю мирового искусства XX века как одна из самых главных его фигур. Иными словами, если в случаях возвращения работ наследникам жертв Холокоста или иным репрессированным музеи исполняют некий моральный и исторический долг, то здесь ситуация другая. Если уж и предъявлять кому-либо претензии, то преемникам советских арт-институций, гнобившим творчество Малевича на протяжении полувека.
Но вступать в имущественные споры с российскими музеями наследники Казимира Малевича вряд ли рискнут (не таково наше законодательство), но вполне возможно, что следующим объектом атаки адвокатов окажется амстердамский Стейделик, где хранится 36 работ Малевича.
МИЛЕНА Ъ-ОРЛОВА