Моложе всех живых

"Нуреев и друзья" в парижском Дворце конгрессов

Гала балет

Двухчастным международным гала-концертом, организованным D&D Art Productions, в Париже отметили 75-летие Рудольфа Нуреева. ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА оценила точно найденный баланс между мемориальностью и развлекательностью.

Гигантский зал Дворца конгрессов сократили почти вдвое (до 1800 мест) темным занавесом, однако пространству это не добавило интимности. Вечером для своих — в круг которых были приняты зрители, с ходу оценившие эту честь, гала сделали арт-директора: Шарль Жюд, этуаль Парижской оперы эпохи Нуреева, а ныне директор Балета Бордо, и экс-премьер Королевского балета "Ковент-Гарден" Давид Махатели. Назвав концерт так, как обычно называют свои вечера здравствующие звезды, и сформировав программу из любимых ролей героя вечера, они умудрились искоренить тоскливую интонацию поминок: оммаж получился статусным, но занимательным.

Ведущие солисты мировых трупп — Парижской оперы, Королевского балета "Ковент-Гарден", Национального балета Нидерландов, Берлинского балета, Большого и Мариинки — чередовали классику XIX века с классикой XX столетия. Камертоном концерта стал первый же номер: фрагмент из моцартовской "Маленькой смерти" Иржи Килиана, исполненный живым оркестром (за роялем — Ольга Жигунова) и солистами Балета Бордо, подчеркнувшими то мучительно-сладострастное напряжение, которое просвечивает за поэтической прелестью килиановского шедевра. Вот эта "химия", составлявшая основу колдовского обаяния самого Нуреева, что бы он ни танцевал (хоть Джеймса в "Сильфиде", хоть поставленный им самим монолог Манфреда), то и дело возникала в номерах гала.

Ожидаемо — в дуэте "Two Pieces for Het" Ханса ван Манена, хореографа, много работавшего с Нуреевым. Эту гендерную дуэль Майя Махатели и Реми Вортмейер наполнили почти хичкоковским саспенсом: любая невинная обводка в арабеск была чревата взрывом с неочевидным исходом.

Неожиданно — в "спальном" дуэте из "Манон" Макмиллана, который обычно трактуется в духе этакого безмятежного любовного слияния. Тамара Рохо и Федерико Бонелли превратили заезженное адажио в эротический триллер: этой Манон приходилось снова и снова обольщать де Грие, слишком озабоченного последствиями своей пагубной страсти.

Нуреевский темперамент вспыхивал даже в наиакадемичнейшей классике, когда поставленную им "Раймонду" танцевали этуали Парижской оперы Орели Дюпон и Маттиас Эйман, соблюдая все требования мэтра. За царственными манерами примы просвечивала торжествующая пожирательница сердец: своими высоченными releve она словно гипнотизировала зал, крестообразными "пятыми" подавляла всякое сопротивление, кружила головы бисерными па-де-бурре и выносила приговор смачными хлопками в ладоши. И хотя у этой 40-летней балерины нога не поднималась выше 90 градусов и стопа не выгибалась крутым подъемом, это не имело никакого значения: унаследованная ею фирменная нуреевская магия действовала безотказно.

Российские примы и премьеры исполняли классику, как принято на родине знаменитого беглеца: самым добродетельным образом. Зал принимал их приветливо, а единственное фуэте концерта, доставшееся Александре Тимофеевой из Кремлевского балета (в паре с Вадимом Мунтагировым из Английского национального балета она завершала концерт "Корсаром"), было встречено прямо-таки с восторгом. Который стал совсем бурным, когда из зала на сцену, вызванные Шарлем Жюдом, вышли те, кто дружил и работал с Нуреевым,— от Ханса ван Манена до Владимира Васильева, от Карлы Фраччи до Тьерри Фуке; два десятка людей, создававших историю балета ХХ века.

Среди постаревших коллег только сам Нуреев (дайджест его танцевальной биографии, показанный в начале второго отделения, Фонд Нуреева составил из малознакомых или вовсе незнакомых записей), неистовый и молодой, позволил себе быть несерьезным. Он бил чечетку во фраке и цилиндре, хохмил и трюкачил в по-бродвейски легкомысленном "Матлоте", а в древнем "Празднике цветов в Дженцано" после смачно провернутых рондов и настриженных антраша продемонстрировал такую забористую комбинацию, что и описать-то ее невозможно, не то что исполнить. И если бы герой вечера справлял свое 75-летие в этом зале, он явно остался бы доволен: никто из новейших звезд не смог его перетанцевать.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...