Художественный руководитель театральной Олимпиады, выдающийся японский режиссер ответил на вопросы корреспондента "Коммерсанта".
— Какое реальное содержание вы вкладывали в девиз Олимпиады? О каких надеждах идет речь?
— Системы глобальных коммуникаций и каналы информации так развились в последнее время, что люди имеют возможность знать больше о других культурах, чем о своей собственной. Раньше постижение чего-либо существенного требовало присутствия человека в данном месте и времени. Теперь знания и даже эмоции можно получить не сходя с места. Можно даже управлять чужими эмоциями и жизнями: постучишь по клавишам компьютера в одном конце мира — и в другом его конце что-нибудь взорвется. Но только в исполнительском искусстве и спорте люди ощущают близость и большее взаимопонимание, потому что находятся в одном и том же месте, в одно и то же время и испытывают аналогичные переживания, не доверяясь преимуществам новых технологий. Поэтому мы рассматриваем исполнительские искусства как источник надежды на возобновление настоящего человеческого общения в будущем.
— Вы сказали о спорте. Не этим ли вызвана ваша спортивная терминология по отношению театру?
— В том числе и этим.
— Зачем нужна была эта Олимпиада Японии?
— Прежде всего задачей этой Олимпиады было изменить отношение японцев к театру. Япония стала за последние десятилетия богатой и процветающей страной. Но только в экономическом смысле. В духовном смысле это совсем не так. Театру в нашей стране необходимо придать его истинную ценность.