— Мы начали заниматься домом Мельникова в 1996 году. Я обращаю внимание — в 1996-м, а решение о реставрации приняли в 1990-м. Когда мы взяли объект, там уже не было никаких денег, мы работали практически бесплатно, просто из уважения к Мельникову. Нужно учитывать — это первая реставрация конструктивизма в России. Тут масса проблем. Вы представляете себе, из какой трухи строили после разрухи в 20-е годы? Это не древнерусская архитектура, когда строили на века, они же ждали, что скоро будет коммунизм, все заживут в хрустальных дворцах. Я вообще считаю, что эти памятники нужно строить заново в современных материалах. Но тут мы, естественно, не сходимся во взглядах с наследниками. Я понимаю, что там все сделано далеко не идеально, и не считаю работу законченной. Но, чтобы ее закончить, нужны хоть какие-то средства, мы не можем все это делать за счет мастерской. И потом. Вы понимаете, совершенно независимо от того, как будет произведена реставрация, наследники архитектора поставлены в такие условия, что они не расположены признавать, что с реставрацией все в порядке. Им же придется съезжать — так, по крайней мере, по логике той схемы, под которую когда-то выделялось финансирование. При том что устраивать музей в доме — безумие. Ни перекрытия не выдержат, ни полы: он не приспособлен для толпы посетителей.
— Мы начали заниматься домом Мельникова в 1996 году. Я обращаю внимание — в 1996-м, а решение о реставрации приняли в 1990-м. Когда мы взяли объект, там уже не было никаких денег, мы работали практически бесплатно, просто из уважения к Мельникову. Нужно учитывать — это первая реставрация конструктивизма в России. Тут масса проблем. Вы представляете себе, из какой трухи строили после разрухи в 20-е годы? Это не древнерусская архитектура, когда строили на века, они же ждали, что скоро будет коммунизм, все заживут в хрустальных дворцах. Я вообще считаю, что эти памятники нужно строить заново в современных материалах. Но тут мы, естественно, не сходимся во взглядах с наследниками. Я понимаю, что там все сделано далеко не идеально, и не считаю работу законченной. Но, чтобы ее закончить, нужны хоть какие-то средства, мы не можем все это делать за счет мастерской. И потом. Вы понимаете, совершенно независимо от того, как будет произведена реставрация, наследники архитектора поставлены в такие условия, что они не расположены признавать, что с реставрацией все в порядке. Им же придется съезжать — так, по крайней мере, по логике той схемы, под которую когда-то выделялось финансирование. При том что устраивать музей в доме — безумие. Ни перекрытия не выдержат, ни полы: он не приспособлен для толпы посетителей.