Феликс Новиков отказывается от авторства дома на Тургеневской площади. До сих пор в истории российской архитектуры был единственный подобный случай — самый известный архитектор ХХ века Ле Корбюзье отказался от авторства единственного построенного в Москве по его проекту здания — Дома Центросоюза (ныне Госкомстат).
Ситуация одновременно и трагична, и комична. Сначала — о комической стороне.
Во-первых, у Новикова есть соавторы. Ле Корбюзье был придан "сопровождающий" советский архитектор Николай Колли, который, однако же, никогда не претендовал на полноценное соавторство и стремился максимально точно воплотить замысел Корбюзье даже после того, как тот объявил о своем отказе. В 60-е же годы у нас действовала модель коллективного авторства, когда под проектом подписывалось человек двадцать-тридцать. Но даже если не перечислять всех конструкторов и инженеров, всех планировщиков прилегающих территорий и интерьеров, остаются господа Покровский и Саевич, которые от авторства вовсе не отказывались. Так что при всей символичности жеста г-на Новикова его письмо не столько отказ от авторства, сколько его утверждение: говоря, что он теперь не автор, он тем самым заявляет, что главным автором раньше был он. Что не вполне этично — ему следовало бы или попытаться подбить на аналогичный жест своих соавторов, или объявлять не об отказе от авторства, а о выходе из состава авторского коллектива.
Далее, дом на Тургеневской площади — это все-таки не дом Центросоюза. Трудно было нанести больший ущерб не только площади, но и целому району вокруг, чем нанес этот дом. По сегодняшним меркам его бы близко к площади не подпустили — взрыв масштаба, тяжелые геометрические формы, страшная гранитная облицовка, бессмысленная ниша, венчающая композицию,— все это полностью разрушает историческую среду чисто советской эстетикой власти и насилия над городом. Просто для справки отметим, что Новиков хотел сделать эту эстетику еще зримее. Дом должен был быть в полтора раза выше, и только противостояние товарища Гришина "вэпэкашному" заказчику — Минэлектронпрому — не позволило замыслу реализоваться.
Наконец, с точки зрения логики бизнеса позиция Новикова — это бред. ЛУКОЙЛ покупает недостроенный дом, построенный по нормам на советское министерство, что никак не соответствует уровню представительности сегодняшней нефтяной корпорации. Понятно, что любой архитектор только мечтает о таком заказчике, как ЛУКОЙЛ. ЛУКОЙЛ действует стандартно — обращается к Дмитрию Солопову, за мастерской которого закреплена данная территория, с просьбой выделить архитектора. Солопов связывается с Новиковым, который с 1991 года живет в США, и просит его достроить дом. А тот вместо того, чтобы работать, устраивает скандал и кляузничает на ЛУКОЙЛ заместителю главного архитектора Москвы Посохину (что следует объяснять исключительно оторванностью от российских реалий: это все равно что жаловаться на Березовского заместителю начальника РЭУ, где тот прописан).
Ссылается он в жалобах на Законы об авторском праве и об архитектурной деятельности. Эти законы соблюдаются исключительно плохо даже в том случае, когда речь идет о завершенных объектах, поскольку право автора на образ здания вступает в противоречие с правом собственника на свою недвижимость, а это, прямо скажем, довольно разные права с точки зрения их финансовой емкости.
Что же касается недостроя, то — для справки — за последние четыре года Москомархитектура выпустила четыре стереотипных постановления "О мерах по соблюдению порядка исполнения проектной документации". В каждом из них говорится, что строители строят не то, что нарисовал архитектор, и это недопустимо. То, что эти постановления дублируются каждый год (один строительный сезон), ясно свидетельствует об эффективности этих мер. Но уж если архитектор просто отказывается от сотрудничества, требуя строить по чертежам тридцатилетней давности, выполненным для другого заказчика, то тут никакие меры не помогут. Ясно, что надо обращаться к другому. Тем более что Дмитрий Солопов, однокурсник Феликса Новикова и человек тех же эстетических пристрастий, готов выполнить эту работу и согласовать ее в Москомархитектуре.
А теперь — о трагической стороне. Феликс Новиков — один из самых талантливых архитекторов-шестидесятников. Его работы — Дворец пионеров на Ленинских горах, Зеленоград — это культовые объекты эпохи оттепели. Судьба в 1966 году столкнула его с этим злосчастным домом, и тридцать лет он за него боролся. Эстетика его бесконечно устарела, сам Новиков бесконечно изменился, но тридцать лет он вынужден был воплощать свой старый проект. В 1991 году, когда казалось, что всякое строительство в России остановилось всерьез и надолго, он не выдержал и уехал в США. Сразу после этого начался строительный бум, и архитекторы его поколения и авторитета получили десятки крупных заказов.
Так что перед нами не просто отказ от авторства — это отказ от дела всей жизни. Уважение к Новикову — достояние тех, кто его помнит. Когда они уйдут, этот необыкновенно талантливый человек останется автором одного страшного дома, от которого он вдобавок отказался.
ПЕТР Ъ-ЦВЕТКОВ