Когда два года назад Союз московских архитекторов впервые проводил "Золотое сечение", самонадеянно назвав этот фестиваль архитектурным аналогом "Оскара", это настраивало на иронический лад. Однако сегодня этот фестиваль превратился в явление первого ряда.
Начнем с проекта, возможно, не самого талантливого, но, безусловно, самого показательного. Это — Центр МТС на Варшавском шоссе, дом 135. Здание представляет собой хаос разграфленных поясами ленточных окон прямоугольных объемов, перерезанных огромными тарелками локаторов,— образ техногенного мира современных телесистем с довольно явной отсылкой к конструктивизму 20-х гг. Автор — Михаил Посохин.
Год назад, когда один из наиболее известных мастеров московской архитектуры Андрей Боков сказал в интервью Ъ: "Все меняется. Даже Михаил Посохин только что представил на градсовет проект вполне современного здания", я ему не поверил. Но вот, пожалуйста, оно налицо. Из нескольких десятков проектов, которые ведет сейчас Михаил Посохин (и которые для него рисуют самые разные архитекторы), он выбрал для "Золотого сечения" именно это (созданное Владимиром Тюриным) неомодернистское здание.
Это значит: во-первых, он понимает, что на "Золотом сечении" сложился неомодернистский вкус, а во-вторых, этот вкус уважает и старается под него подладиться. В этом, пожалуй, главное достоинство этого фестиваля. Он оказался а) программно неомодернистским, б) откровенно оппозиционным "московскому стилю", в) столпами "московского стиля" в этом качестве признанным и уважаемым.
Безусловным лидером этой архитектуры является Евгений Асс. Выставленные им произведения — интерьеры квартир — менее масштабны, чем постройки выставившихся рядом того же Бокова, Александра Скокана, Александра Асадова, однако они наиболее четко выражают идеи новой стилистики. Как интерьеры новорусских квартир с их мягкой роскошью и историческими деталями являются тем "жизненным" основанием, на котором покоится историзм лужковской Москвы, так квартиры Асса предлагают ту модель жизни, из которой естественно вырастает остальной неомодернизм.
У нас сложилась специфическая картина жизни, при которой больше денег — это значит больше удобства, больше ласки, больше роскоши, больше сладости. Что вообще-то совершенно не покрывает весь спектр смыслов, возникающих в системе буржуазных ценностей.
Работы Асса — это образ "живи опасно". Поскольку этот образ у нас никто не заявлял достаточно громко, они выглядят ошеломляюще новыми. Они предельно минималистичны — это интерьер без вещей. Они вас не ласкают, а царапают. Металл трудно гладить — руки липнут. Любая свешивающаяся деталь висит так, что вы чувствуете, как это трудно — держать на весу такую массу. Острые углы заставляют постоянно быть в форме. Каждая поверхность кричит — "не прислоняться". И — ничего лишнего. Рядом с ассовскими работами остальные лидеры неомодернизма, прежде всего Александр Асадов, который последовательно пробивал эту стилистику в течение последних двух лет и о произведениях которого мы неоднократно писали, выглядит каким-то излишне кудрявым. Есть в работах что-то чересчур человеческое, занимательное — как в детских аттракционах, изображающих космические корабли. Какая-то это немного игрушечная опасность.
Тем не менее — та же система ценностей. Равно как и в замечательном в своей законченности и простоте здании на Трубной улице, выстроенном Александром Скоканом. Три года назад его Московский международный банк на Кропоткинской набережной занял первое место в рейтинге лучших построек Москвы за десять лет, дом на Трубной — явный кандидат на следующее десятилетие. Здесь возвращение к конструктивизму 20-х приобрело почти эмблематическое выражение.
Параллельно с фестивалем в Союзе архитекторов проходит конференция "Архитектура и кризис", но, если судить по выставке, кризисом не пахнет. "Золотое сечение" представляет процветающую архитектурную школу. Но если экономический кризис не ощущается, то кризис политики — налицо. Две недели назад в том же зале Юрий Лужков на конкурсе по реставрации рассказывал о своей ненависти к "плоскомордой архитектуре" — есть основания полагать, что в новой стилистике он прежде всего увидит черты плоскомордости. В Москве сложилась парадоксальная ситуация: профессиональный цех не принимает вкуса своего главного заказчика — московской мэрии. А фестиваль оказался местом, где об этом сказано с максимальной внятностью.
Возможно, Лужкову удастся переломить эти настроения. Но лучше бы ему этого не делать. Как однажды выразился товарищ Сталин, "других писателей у меня для вас нет". Так вот, других архитекторов у Юрия Михайловича тоже нет. При этом "московский стиль" у них получается исключительно плохо, поскольку они его терпеть не могут. А с неомодернизмом все куда лучше.
ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН