66-й Международный Каннский кинофестиваль открыла картина "Великий Гэтсби" База Лурмана — экранизация романа Фицджеральда с Леонардо Ди Каприо и Кэри Маллиган в главных ролях. Обозреватель "Огонька" поговорила с режиссером
Фото: Getty Images/Fotobank
Фото: filmz.ru
Фото: filmz.ru
Фото: filmz.ru
— Почему "Великий Гэтсби"?
— Потому что роман Скотта Фицджеральда — американская классика, которую необходимо знать всем. Фицджеральд мастерски определяет и достоверно описывает стиль и настроения своей эпохи, а также будущее. Это проповедь не столько на тему романтики любви, сколько на тему эпохи и ее традиций. Он пишет роман в 1925 году, когда в обществе царит богемное изобилие, декадентство и разврат. Представьте: несколько лет назад женщины еще носили платья по щиколотку и вдруг стали появляться на людях неглиже. Через 4 года, в 1929 году, наступает финансовый кризис, об этом Фицджеральд не знал, но точно его предсказал.
— Чем Фицджеральд актуален для нас?
— Думаю, "Великий Гэтсби" мог быть написан нашим современником. Он о том, как люди теряют свой путь, как экономика определяет стиль жизни и судьбу человека. Это роман об экстравагантности, идеализме и разрушении мечты. Возьмем, например, главного героя — Гэтсби. Некоторым он кажется романтиком, на самом деле это несчастный и пустой человек. Он заполняет свою пустоту абстрактной любовью к женщине, выстраивает будущее на песке, растрачивает тяжело добытое состояние лишь для того, чтобы "подержать ее руку". Не знаю, что бы вышло из Гэтсби, если бы он остался в живых, но думаю, что для его же "величия" был необходим ранний уход из жизни. А вот еще темы, которые обсуждает Фицджеральд в романе: Уолл-стрит и ее мораль, преступность и (не)наказание, наконец, "быстрые деньги". Разве эти темы не современны? И в нашем обществе есть люди, которые наживаются на финансовом кризисе, и все ради одной цели — чтобы удовлетворить свое вечное желание попасть в свет, к которому они никогда не принадлежали. "Великий Гэтсби" — американская мечта и ее исход.
Опора на оперу
Визитная карточка
Баз Лурман родился в 1962 году в Сиднее, Австралия. В детстве и юности занимался в балетной школе отца, но прекратил занятия после развода родителей. Окончил сиднейский Национальный институт драматического искусства — National Institute of Dramatic Art. После окончания собрал театральную труппу The Six Years Old Company и работал над различными оперными постановками и мюзиклами. Успех режиссеру принесла постановка оперы Пуччини "Богема", которая шла в Сиднейском оперном театре с 1990 по 1996 год. В 1992 году Лурман дебютировал в качестве режиссера фильма "Строго по правилам", снятого по одноименной театральной постановке. Затем последовали "Мулен Руж" и "Ромео+Джульетта". Вместе со своей женой Кэтрин Мартин, с которой работал над всеми своими фильмами, Лурман в 1996 году основал кинокомпанию Bazmark Inc. В 2002 году Лурман поставил "Богему" на нью-йоркском Бродвее. В 2004 году снял рекламу Chanel No. 5 с Николь Кидман. В 2008 году выпустил военную драму "Австралия" с участием Николь Кидман и Хью Джекмана.
— Как вы начали работать над этой темой?
— Об этом можно написать роман. В 2004 году во время путешествия из Китая в Россию по Транссибирской магистрали я сидел в поезде и любовался на красоту пейзажей. В вагоне не работало отопление, кондуктор — настоящая "бабушка" — на все мои просьбы отвечала "нет!". Ночами я нервно ворочался в своей постели и к горлу у меня подступали слезы. Я спрашивал себя: "Где я? Что я здесь делаю?" Через пару дней мое настроение улучшилось, технику наладили, а с "бабушкой" мы стали настоящими друзьями. Она даже стала меня обучать, как принимать душ под странным шлангом. С собой у меня был роман "Великий Гэтсби", который я начал перечитывать. Одиночество и острота впечатлений повлияли на воображение. И все те достоинства романа, которые я вам уже перечислил, всплыли передо мной. Я понял, что надо снять современный вариант "Великого Гэтсби". Конечно, мне знакомы предыдущие экранизации: немой фильм 1926 года, вариант с Аланом Лэддом из 1949 года и, наконец, картина 1974 года с Робертом Редфордом, из которой черпал свое вдохновение. Сначала я начал собирать впечатления, фотографии того времени. К счастью, в середине 1920-х люди любили фотографироваться. Меня интересовали книги и атрибуты моды. Я "зарисовывал" свои мысли на бумаге. И действительно произвел на свет много нелепых зарисовок, которые никто даже не мог расшифровать, кроме меня. Однако события развивались не очень быстро. У нас ушло более двух лет на покупку прав на экранизацию. Затем нужно было тщательно подобрать актера на роль главного героя. После Роберта Редфорда этот выбор нелегко было сделать. Мне нужен был актер с открытой улыбкой, которая скрывала бы его истинную суть, но при этом мужчина, о котором можно было бы подумать, что именно такой персонаж и мог убить человека.
— И вы остановились на Леонардо Ди Каприо?
Баз Лурман превратил трагедию 1920-х годов в мастер-класс для современников
— Когда я впервые увидел Леонардо, тому было 19 лет. Он был начинающим актером, звездой для подростков. Но я об этом еще ничего не знал. Это было в середине 1990-х, и мне нужен был Ромео на главную роль в картине "Ромео + Джульетта". Меня не обманули голубые глаза юноши и его милая улыбка, я подумал: "У этого парня большое будущее. У него есть талант". Сегодня Леонардо уже не смазливый мальчишка, а мужчина, который контролирует свои эмоции и сознает влияние своего шарма на других. Однако он не строит свой путь на этом шарме, для него важны игра и драматизм. У Леонардо Ди Каприо есть все черты, которые составляют суть Гэтсби,— романтичность, сложный характер, гламурное поведение и глубокая драматичность. Он настоящий "герой нашего времени", на которого равняется современная молодежь. А своего "Гэтсби" мне хотелось создать именно современным, и не только для того, чтобы познакомить молодежь с классикой, но чтобы дать ей возможность по-новому посмотреть на нее. Мне хотелось показать, что значит быть молодым, красивым и богатым, с бешеной скоростью гонять на дорогих машинах и прожигать жизнь в эксклюзивных клубах. Мой выбор пал на современный технический формат — стереоскопию, захотелось сделать оригинальный саундтрек. Таким образом, я перевел классику на язык современности. Конечно, найдутся люди, которым такая интерпретация литературного романа покажется неуместной, но в этом заключается для меня ценность литературы: каждому позволено видеть свои картины и по-своему визуализировать сюжет.
— Визуальный стиль, по-вашему, является главным атрибутом режиссера?
— Моим главным атрибутом является текст. Правда, когда центральный сюжет — любовная история, то текст должен быть максимально упрощенным, в нем мне важны не психологические моменты, а мифологические, такие как воображение и фантазия. Хотя и то и другое — уже дело рук моей съемочной команды. Для этой цели мы, режиссеры, и работаем с дизайнерами по костюмам, хореографами, композиторами и профессионалами по спецэффектам.
— Ваша версия "Гэтсби" похожа на шоу, развлекательный рекламный ролик с многочисленными цитатами, протяженностью в два с половиной часа...
— Мне нравится цитировать, причем совершенно неважно, Шекспира или современную поп-культуру. Если вы живете в иллюзии, что в нашем мире вещи делятся на "оригинальные" и "поддельные", вы глубоко заблуждаетесь. Назовите мне любой "оригинал" — литературный, музыкальный, художественный, и я вам докажу, что у каждого из них есть предшественники и источники, которых цитировали. Интересно, что в музыке давно принято цитировать друг друга, и это ни у кого не вызывает сопротивления. В кинематографе все еще существует дилемма: "поддельный" или "подлинный". Потому вы и задаете этот вопрос. Я бы даже сказал, что самый большой враг искусства — это вкус. Что такое вкус и кто его определяет? В античности, когда римляне цитировали греческих мастеров, произведения последних были раскрашены в лубочные цвета, это до нас они дошли в элегантном и монохромном виде. Как бы вы отнеслись к Афродите с румяными щеками, накрашенными глазами и губами? Что это — китч или классика? Искусство относительно, как вкус и стиль. То, что сегодня мы считаем банальным, может стать великим завтра, и наоборот.
— Вам все нравится в ваших фильмах, скажем, когда просматриваете их много лет спустя?
— Провокационный вопрос. Конечно же мне нравится не все и даже многое не нравится, а еще больше хотелось бы изменить. Но есть ли толк в подобном анализе, не бесполезно ли сожалеть о том, что сделано и не вернуть? Съемки фильмов я сравниваю с отцовством: сначала создаешь творение, сопровождаешь его при первых опытах, выстраиваешь отношения, экспериментируешь, в конце концов, делаешь ошибки, замечаешь недостатки, пытаешься их исправить, а потом понимаешь, что именно эти недостатки и составляют основное достоинство твоего творения, делают его отличным от других. Поэтому будьте осторожны в суждениях: сегодняшние недостатки могут завтра оказаться достоинствами.
— Какие "ошибки" допустил ваш отец и как они сегодня стали вашими достоинствами?
— Мой отец владел кинотеатром, в котором я "родился и вырос". Отсюда моя любовь к цитатам. Я смотрел слишком много фильмов, иногда несколько картин за один день. В те времена у нас не было разделения на фильмы для "подростков", "взрослых" и для "людей преклонного возраста". Мне можно было смотреть все без исключения. Сегодня моих родителей, наверное, за это бы осудили. Но во мне произошло необычное преобразование — я полюбил универсальность, фильмы для всех возрастов, и когда вырос, то начал их снимать.