Я всегда любил работать с властными режиссерами. И никогда не имел ничего против того, чтобы подчиняться сильным режиссерам, конечно, если это были действительно сильные режиссеры — как Бергман, Питер Брук или Тарковский. Но в последние десятилетия актеры разучились работать в ансамблях, они все время перебегают с места на место. То же самое происходит с режиссерами. Меня пугает, что режиссеры иногда на следующее утро после премьеры уезжают и никогда больше не видят своего спектакля. Но в целом, мне кажется, кризиса в театре нет. Здесь много говорят о новой драматургии. Принято считать, что актер не может вырасти без хорошей драматургии. Это верно. Поэтому актеров воспитывают на классике. Но я думаю, что настоящие, большие актеры способны сами создать великие тексты, то есть как бы поднять на другой уровень те пьесы, которые они играют.
Я всегда любил работать с властными режиссерами. И никогда не имел ничего против того, чтобы подчиняться сильным режиссерам, конечно, если это были действительно сильные режиссеры — как Бергман, Питер Брук или Тарковский. Но в последние десятилетия актеры разучились работать в ансамблях, они все время перебегают с места на место. То же самое происходит с режиссерами. Меня пугает, что режиссеры иногда на следующее утро после премьеры уезжают и никогда больше не видят своего спектакля. Но в целом, мне кажется, кризиса в театре нет. Здесь много говорят о новой драматургии. Принято считать, что актер не может вырасти без хорошей драматургии. Это верно. Поэтому актеров воспитывают на классике. Но я думаю, что настоящие, большие актеры способны сами создать великие тексты, то есть как бы поднять на другой уровень те пьесы, которые они играют.