Теперь, когда банки начали продавать бриллианты, можно ожидать роста спроса на услуги ювелиров — ведь заказывать у них украшения зачастую выгоднее, чем покупать готовые. Впрочем, ювелиры никогда не страдали от отсутствия клиентов, хотя их деятельность не всегда признавалась законной. О своей работе корреспонденту Ъ Вадиму Григу рассказывает известный ювелир-авангардист Аркадий Кальницкий.
— Первым легендарным русским ювелиром, еще задолго до Фаберже, был, наверное, Левша?
— Что касается Левши, может быть, ну а Фаберже — это позор нации. Хотя у него работали хорошие мастера, никогда не было чистоты стиля, элементарного изящества. Многие искусствоведы и художники не считают его работы искусством.
— То есть Николай II не был большим эстетом?
— Наши цари, за редким исключением, не отличались хорошим вкусом — стоит посмотреть на их дворцы. Многие продолжатели так называемых традиций Фаберже страдают тем же.
— А вот ваши коллеги считают слишком своеобразным именно ваш вкус и вкус вашей жены — соавтора. Говорят, что идеи вы черпаете чуть ли не в операционных...
— Недавно я действительно пошел резать людей в лабораторию судебно-медицинской криминалистики. Теперь, если мне надо будет кого-нибудь убить, я буду знать как. Если надо будет сделать операцию, сделаю. А вообще-то, идеи мне дают в основном путешествия. Поездки помогают поменять представление о том, что ты делаешь. И если мне предложат экскурсию на сталелитейный завод, обязательно соглашусь — там можно найти то, о чем прежде не думал. Деньги, кстати, тоже стимулируют рождение новых идей.
— Вот-вот, о заработках ювелиров ходят легенды...
— Если занимаешься искусством, заработать очень трудно, как у нас, так и на Западе. Я знаю одного художника-ювелира в Германии, который входит в первую десятку лучших ювелиров мира и при этом работает почтальоном. Как почтальон он получает зарплату пять тысяч марок в месяц и на эти деньги живет. Но вообще-то ювелир на хлеб всегда заработает. Например, ювелиры, делающие ширпотреб, получают в России $200 в месяц. Литейщики, эмальеры — $1000. А художники-ювелиры — от $2000 до $5000 в месяц. Кстати, стоимость материала на заработки почти не влияет. Главное — идея. Как-то мы сделали брошь из мельхиора, и она у нас стоит столько же, сколько из серебра. За такие деньги в другом месте можно купить золотую брошь, да еще и с небольшим бриллиантом. Самое дорогое наше изделие стоило $5500 — браслет из белого золота, серебра и стекла, сочлененный с ортопедическим глазом. Вынашивали идею месяца три, потом долго рисовали. Настолько классная вещь получилась, что даже не хотели продавать. Но в принципе наши работы может позволить себе и студент: цены начинаются от 150 новых рублей.
— Если материал не влияет на стоимость изделия, как вы его оцениваете?
— Смотрю на вещь. Если она классная, ты за нее хочешь много денег. Мы берем также за уникальность заказа. Бывает и по-другому. Если идея оказывается лучше, чем ее воплощение, мы сбавляем цену. Даже если клиент в полном восторге.
— С какими материалами вы работаете?
— В основном это металлы — серебро, золото, мельхиор, медь. Также используем пластик, эбонит, кораллы. Много нетрадиционных материалов — кусочки метеорита, стекловолокно от танкового прицела. Иногда работаем и с совсем уж неожиданными материалами. Например, несколько лет назад на дороге нашли расплющенный моток медной проволоки, которую используем и по сей день. А вот камни — это немного скучно.
— А где вы берете драгоценные металлы?
— Покупаем в Гохране. Но не все ювелиры имеют такую возможность. Поэтому многие покупают дешевые изделия на вес в магазинах, в ломбардах, за границей. В Таиланде, например, серебряное кольцо с гранатом стоит $3. А потом переплавляют.
— Чтобы работать с драгоценностями, нужны, очевидно, специальные разрешения?
— Да, для этого надо вступить в ассоциацию при Московском союзе художников. При этом нельзя работать дома — только в специальных охраняемых помещениях. И вести строгую отчетность по материалам — сколько использовано материалов, сколько отходов и так далее.
— Это правда, что в советское время ювелиры вообще не имели права работать с драгметаллами?
— Разрешалось изготавливать изделия только из недрагоценных металлов — например, из мельхиора. Поэтому многие ювелиры покупали золото в комиссионках, магазинах, а потом переплавляли. Но вообще-то жизнь у ювелиров была роскошная — кольцо из мельхиора стоило 60-80 рублей. Мы полмесяца зарабатывали деньги, а вторую половину — их прожигали и тратили на творчество.
— Сбыт изделий тоже регламентировался?
— Раньше художники-ювелиры имели право сдавать вещи только в художественные салоны — их в Москве было четыре. Причем сдавать туда вещи могли только члены Союза художников. В каждом салоне был худсовет, который контролировал единичность изделий. Если автор начинал повторяться, ему намекали, что пора создавать новый дизайн. И никогда ювелирам не разрешалось соавторство — мы с женой были первыми, кому разрешили работать вместе. "Нечлены" сбывали вещи нелегально, частным образом. Сейчас это тоже происходит. Драгоценные изделия ювелиры должны сбывать через галереи или магазины, но только при наличии лицензии пробирной палаты.
— Через руки ювелиров проходят большие ценности. Значит ли это, что у всех ювелиров имеется "крыша"?
— Значит. У нас она тоже есть. Имеется в виду не бандитская "крыша", а клиенты, которые занимают высокие посты и нас любят. И мы в любой момент можем к ним обратиться. Но до последнего времени у нас никакой "крыши" не было. Хотя мы вели себя так, чтобы все думали, что она у нас есть. Главное — уверенно действовать. Впрочем, мы знаем, что многие ювелиры работают "под бандитами". Поэтому слухи о том, что среда ювелиров криминализирована, не лишены оснований.
— Какое оборудование используют ювелиры?
— Очень разное. Начиная с обычной кувалды и заканчивая сложным и очень дорогим оборудованием. Ювелирное искусство — технически емкое и требует подчас огромного количества инструмента. Мы часто делаем крупные изделия (например, браслеты длиной в полметра), и весь ювелирный инструмент у нас не как у обычных ювелиров, а крупнее. Оборудование мы заказываем в Германии.
— Ювелирному делу нужно учиться специально?
— Совсем не обязательно. Я, например, закончил Московское высшее художественно-промышленное училище им. Строганова по специальности дизайн мебели, а до этого — ПТУ по специальности столяр-краснодеревщик. У нас в семье не было ни одного художника, так что выходит, что я в этом смысле выродок. Получилось так, что я начал делать деревянные изделия все мельче и мельче и в какой-то момент понял, что как китайцы не смогу. К тому же появились идеи, которые хотелось воплотить не в дереве, а в металле. И я перешел на ювелирку. Продал весь "деревянный" инструмент и на эти деньги купил ювелирный. Это было 15 лет назад, а до того 15 лет я реставрировал мебель.
— Вы создаете весьма оригинальные украшения. На каких клиентов вы рассчитываете?
— На бомонд. Наши постоянные клиенты — Орбакайте, Варум, Агутин. У дочери Церетели около 40 наших вещей. Еще среди клиентов есть врачи больницы им. Кащенко. Вообще-то им ничего на руках носить нельзя. Но они покупают просто бешеные вещи и ходят с ними на работу. А недавно к нам обратился один молодой священник, заказал крест из мельхиора — золотой ему пока не по рангу, но им ведь там тоже покуражиться перед товарищами хочется. Наша мечта — добраться до "голубых": очень благодарная клиентура, в их среде можно похулиганить. Ну а сейчас для нас, как ни странно, самые интересные клиенты — бизнесмены и просто отважные люди, которые могут позволить себе надеть неординарные вещи. Подобные штучки даже эстрадные звезды покупать побаиваются. Как-то одна женщина купила у нас кольцо с шипом. Пришел к ней знакомый, за руку поздоровался — потом у него кровь останавливали всем офисом. А она смеялась: мол, дамам руки надо целовать, а не пожимать. А еще у нас был один оригинальный клиент из "новых русских". У него была привычка: когда шли переговоры, он нервничал, и, чтобы успокоиться, ему надо было взять что-то в руку и начать ковырять в ухе. Пришел он к нам и говорит: "Я знаю, что моя привычка неприятна окружающим, но ничего не могу с собой поделать. Можете мне сделать ковырялку для уха, но чтобы она была изящным предметом?" Мы ему сделали золотую ковырялку и специально для нее изготовили футляр из черного дерева.
— Я знаю, что ваша работа есть у Лайзы Минелли...
— В свое время были в моде кресты, и мы делали их в огромных количествах — чтобы люди знали, что в одном и том же месте они могут купить крест любого размера и стиля. Будучи в Москве, Лайза приобрела один из таких крестов.
— А на Западе вы продаете свои работы?
— Раньше много продавали. Наши вещи есть в частных коллекциях в Польше, Японии, США, Англии. Сейчас продаем только музеям. Вот эту двухкомнатную квартиру на Павелецкой мы купили на деньги, вырученные от продажи Немецкому музею ювелирного искусства шести наших работ. Изделия с нашим клеймом можно найти и в Оружейной палате Кремля. Но, вообще говоря, главный клиент — здесь. Чем в принципе отличается богатый человек на Западе от нашего богатого человека? Наши покупают совершенно бесполезные предметы искусства. Красные пиджаки и позолоченные антенны для автомобилей давно прошли. И сегодня многие криминальные товарищи хорошо знают, кто такой Родченко, которого не знают даже многие художники.
— Какие изделия считаются модными в России?
— В начале 90-х, когда в России творилась неразбериха и было очень много агрессии, мы создали коллекцию украшений с шипами. Сейчас модны вещи в стиле high-tech. Например, у нас сейчас есть задумка сделать кольцо с регулируемым размером, в основу которого будет положен обыкновенный зажим для шланга.
— Ходят слухи, что некоторые российские ювелиры, добившиеся славы, под своей маркой начинают представлять работы менее известных молодых художников...
— Делать это не зазорно. Тот же Фаберже так поступал. В то же время мы сталкивались и с подделками наших изделий.
— И что в таком случае может предпринять ювелир?
— Если кто-то перешел нам дорогу, мы предупреждаем раз, предупреждаем два, потом объявляем ему войну. И тут надо идти до конца. У нас есть много методов. Самый простой — прийти в ту же галерею, где выставляется этот ювелир, и выставить там свои вещи. Потом мы ставим перед руководством галереи ультиматум: или мы, или он. А так как наши работы продаются хорошо, проблема решается в нашу пользу.
— А вы сами носите ювелирные украшения?
— Нет, я ничего не ношу. Не люблю.
--------------------------------------------------------
"ФАБЕРЖЕ — ЭТО ПРОСТО ПОЗОР НАЦИИ. МНОГИЕ ИСКУССТВОВЕДЫ И ХУДОЖНИКИ НЕ СЧИТАЮТ ЕГО РАБОТЫ ИСКУССТВОМ"
"ОДИН КЛИЕНТ ИЗ 'НОВЫХ РУССКИХ' ЗАКАЗАЛ КОВЫРЯЛКУ ДЛЯ УХА. МЫ ЕМУ СДЕЛАЛИ ЗОЛОТУЮ КОВЫРЯЛКУ И ФУТЛЯР ИЗ ЧЕРНОГО ДЕРЕВА"
"КОНЕЧНО, У НАС ЕСТЬ 'КРЫША'. НО РЕЧЬ ИДЕТ НЕ О БАНДИТАХ, А О КЛИЕНТАХ, КОТОРЫЕ ЗАНИМАЮТ ВЫСОКИЕ ПОСТЫ И НАС ЛЮБЯТ"
--------------------------------------------------------
Авторитеты
Знаменитые ювелиры
Один из самых известных ювелиров — Карл Фаберже. Родился он в Петербурге в 1846 году, а в 14 лет вместе с родителями переехал в Германию. После школы Карл служил подмастерьем у ювелира Фридмана во Франкфурте-на-Майне. Через десять лет он унаследовал семейный ювелирный бизнес. Хотя Фаберже был прекрасным ювелиром, он редко делал что-то своими руками. Обычно он приглашал иностранных ювелиров в Петербург, предоставлял им бесплатное жилье, материалы, а сам занимался дизайном украшений и их продвижением на рынок. Фаберже лично контролировал все производство и ставил свое клеймо только на те изделия, которые соответствовали его художественным и техническим требованиям. Остальные изделия уничтожались. В 1885 году Александр III подарил царице первое пасхальное яйцо работы Фаберже и присвоил Карлу Фаберже титул ювелира императорского двора. Два года спустя Фаберже назначили придворным ювелиром Шведского и Норвежского королевства, и он обслуживал всю европейскую знать. После революции Фаберже уехал за границу и поселился в Лозанне, где и умер в 1920 году. Несколько десятилетий потомки Фаберже тщетно пытались восстановить его дело. В 1990 году право ставить на своих работах клеймо Фаберже получила германская ювелирная фирма Victor Mayer, к семье Фаберже отношения не имеющая.
Не менее яркий след в истории ювелирного искусства оставили представители движения art nouveau. Они делали акцент на изысканности дизайна, а не на ценности материала. Наиболее известным представителем art nouveau был парижский ювелир Рене Жюль Лалик. Он работал с материалами, которые раньше ювелирами не использовались: со слоновой костью, стеклом, полудрагоценными камнями. Лалик создавал авангардные украшения для ограниченного круга клиентов. В начале первой мировой войны Лалик получил заказ на разработку стеклянного флакона для духов. После этого стекло стало его основным материалом. Он создавал вазы, столовые приборы, рамы для зеркал, часы и даже детали для автомобильных радиаторов.
В Соединенных Штатах идеи art nouveau были воплощены Луи Комфортом Тиффани, родившимся в 1848 году в семье Чарльза Тиффани, основателя ювелирной компании Tiffany & Co., которого называли "королем бриллиантов". В магазинах Тиффани американские президенты выбирали подарки главам иностранных государств.
Тиффани тоже увлекся стеклом. Он получал заказы на оформление окон и потолков Белого дома, президентского дворца на Кубе, домов Марка Твена, Эндрю Карнеги и Корнелиуса Вандербилта. Но подлинного совершенства Тиффани добился в дизайне настольных ламп. Сейчас наличие лампы Тиффани в коллекции — предмет гордости любого коллекционера. Выставленная недавно на аукционе лампа Zinnia была продана более чем за $1 млн.