Для эстетов и детей

Выставка / Живопись

В столичном Музее современного искусства проходит персональная выставка Владислава Шерешевского. Жизнелюбию и творческой плодовитости художника искренне позавидовал АЛЕКСАНДР МОРОЗОВ.

По собственному признанию, Владислав Шерешевский начал рисовать в четыре года, размалевав каракулями документы, лежавшие на столе его деда-профессора, и сколько с тех пор ему удалось извести листов бумаги, картона и холстов, наверное, не сможет подсчитать даже самый дотошный исследователь его творчества. Работоспособность Шерешевского стала притчей во языцех. Конечно, скептик скажет, что неимоверной творческой плодовитостью отличаются и графоманы. Но это совершенно иной случай — и послужной список мастера тому доказательство. За плечами Шерешевского десятки выставок в Украине и Европе, стипендия министерства культуры Германии, многочисленные каталоги, присутствие картин в музейных коллекциях и частных собраниях. Причем работы Шерешевского идентифицируются с первого взгляда — будучи приверженцем академического письма, живописец сумел выработать свою неповторимую манеру. Его картины узнаваемы и по тематике, и по специфическим героям, и по художественной интонации — слегка смешливой, но неизменно добродушной и нежной.

Ироничный автор каждый раз затевает на полотне со своими персонажами, среди которых, к слову, нередко присутствует его собственная персона, увлекательную и озорную игру. Фактически каждая его работа представляет собой литературную историю. Типичные герои Шерешевского — дети, пребывающие в телах взрослых людей, то есть немного испорченные, но оставшиеся при этом симпатичными, любознательными и доброжелательными людьми. Впрочем, иногда среди персонажей можно встретить и знакомых нам по фильмам, книгам или документальной хронике личностей. Например, Вову Путина, сидящего, прилежно сложив ручки, за школьной партой, или Ван Гога, палящего из пистолета по воронам. Еще художник обожает живописные парафразы на сюжеты классических полотен. Его работы отличает сбалансированное сочетание высокой культуры и простодушия — в том смысле, как его трактовали средневековые мыслители, а именно чистого, непосредственного взгляда на мир. Вообще, можно сказать, что на своих холстах Шерешевский устраивает непрекращающийся карнавал, буквально искрящий весельем и радостью.

За яркую карнавальную процессию, собственно, можно принять и развернутую в залах Музея современного искусства персональную экспозицию художника. Здесь выставлено свыше полутора сотен полотен, причем едва ли не две трети из них датированы 2012-2013 годами. Судя по свежему автопортрету, на котором ангелоподобная фигура художника соседствует с надписью "На этом месте могла быть ваша реклама", самоирония живописца, как и его мастерство, никуда не делись. Шерешевский продолжает писать быстро и качественно, демонстрируя неистощимую выдумку и населяя свои холсты десятками трогательных человеческих существ.

Есть в экспозиции и работы, одолженные на время выставки у частных коллекционеров, а также холсты, с которыми сам Шерешевский, возможно, из суеверия боится расставаться. Например, с портретом злобно ощерившегося Чебурашки — вещь, в общем-то, не характерная для его творчества, в котором обычно царят приветливость, миролюбие и гедонизм. Как, скажем, в представленной в экспозиции картине "Дело — табак" — своеобразном ремейке "Сдачи Бреды" Весласкеса,— где герцог Мальборо вместо ключей от города вручает победителям пачку сигарет Marlboro, или в пародийном парафразе эпизода из фильма Серджо Леоне "Однажды в Америке", где гангстеры предстают очаровательными шалунами. При этом художник остается социально зорким и даже саркастичным — в качестве примера можно привести его "Работницу", где холеная дама дремлет на диване, прикрыв лицо одноименным журналом. Впрочем, внимательно подмечая общественные беды и пороки, Шерешевский советует принимать мир таким, какой он есть, и находить в нем источники радости. Как беспризорные ребятишки с его картины "Фуршет". Усевшись у витрины магазина известной сети супермаркетов, они закусывают тем, что бог послал, и буквально светятся от счастья.