Вчера Дума не смогла преодолеть вето президента на злополучный закон о совете по нравственности на ТВ. Но депутаты не оставят эти попытки, поскольку убеждены, что нравственность надо защищать именно таким образом. А вот что думают наши читатели о советах и о теленравственности.
Кому бы вы доверили побороться за нравственность?
Сергей Ковалев, депутат Госдумы:
— Никому. Я против этого чудовищного решения. Это возрождение цензуры, и нормативные решения такого совета сами могут быть слишком большой непристойностью.
Михаил Боярский, артист:
— Если к этому относиться серьезно, то я бы предложил в совет академика Панченко. Он очень светлый человек с тонким вкусом. Думаю, что там могут быть абсолютно любые люди, потому что сама работа преобразит человека, сделает его светлее. А вообще-то, там должно быть много женщин. Они лучше чувствуют, что добро, что зло.
Маргарита Терехова, актриса:
— Кто может сейчас сказать, что он знает, что нравственно, что безнравственно? Как это могут решать чиновники? Да наши люди намного умнее чиновников в смысле нравственности. Если нужно, в любой момент можно просто выключить телевизор.
Герман Титов, депутат Госдумы, космонавт, Герой Советского Союза:
— Этим должны заниматься специалисты. Но с телевидением надо что-то делать. Я могу смотреть только новости, все остальное не выдерживает никакой критики, бардак — сплошное насилие, драки. Людей, которые сегодня делают телевидение, надо менять. Но если бы мне предложили, я в наблюдательный совет не пошел бы.
Лев Лещенко, артист:
— Я считаю, что это замечательная идея! И людей туда надо пригласить здоровых, знающих, культурных. Скажем так: пять композиторов, пять поэтов, пять артистов и так далее. И нас с Володькой Винокуром. Ну, если пригласят. Я бы туда включил Никиту Михалкова, Юру Саульского, Валеру Леонтьева, Аллу Борисовну... Это как раз те люди, которые, помимо дебатов о нравственном или безнравственном, смогли бы определить саму эстетику нравственности.
Александр Котенков, представитель президента в Госдуме:
— Никому. Подобные советы неконституционны и незаконны. Да они могут начать внесудебное преследование СМИ. Я согласен с тем, что с безвкусицей необходимо бороться, но только законодательными методами. Во всем мире такие вещи решаются через суды, и нам необходимо принять подобный закон, чтобы любой гражданин, усмотревший нарушение нравственности и этики, смог подать в суд на компанию--нарушителя закона. А у нас хотят, чтобы кто-то взялся судить о моей этике и нравственности. Поэтому я не хочу кого-то рекомендовать.
Юрий Кобаладзе, первый заместитель руководителя агентства ИТАР-ТАСС, генерал, бывший руководитель пресс-бюро Службы внешней разведки:
— Себе. Ну какая разница, кто там будет? Есть, конечно, в России общенациональные фигуры, но я не хотел бы их включать в какие-либо советы по нравственности. Эти советы вообще какая-то загадка. Нравственные критерии должен устанавливать закон, а не советы. Кому-то нравится одно, кому-то другое — а мне они будут диктовать свои вкусы?
Сергей Ястржембский, вице-премьер правительства Москвы:
— Вообще-то, никому, такие люди просто не нужны. Советы по нравственности — это надуманно, так как в первую очередь должен быть закон, который бы и определял, что разрешено показывать, а что нет. Поэтому советы очень сильно смахивают на коммунистическую цензуру.
Владимир Брынцалов, генеральный директор компании "Брынцалов А":
— Своей жене, а также женам крупных политиков. Обязательно пригласил бы в этот совет жен Скуратова и Ковалева, а также всех женщин-депутатов: Мизулину, Астраханкину, Зацепину и других. Думаю, что именно женщины смогут побороться за нравственность, руководствуясь сердцем, а не страстью. Мужское и женское представления о нравственности сильно отличаются. Мужчина, совершая сексуальный подвиг, считает себя не безнравственным, а крутым.
А вы сами согласились бы побороться за нравственность?
Дмитрий Лихачев, академик:
— Нет. Этот совет бесполезен. Вопросы нравственности такими путями не решаются. Любой ребенок без всяких напоминаний знает, что писать нужно в горшочек, а не где попало. Всем нам кажется нормальным, когда на улице к человеку, который ведет себя вызывающе, подходит милиционер, берет его за шкирку и ведет в кутузку. Таким образом, нравственность на улице торжествует. Мне, например, на Невском чувствуется гораздо спокойнее, нежели дома перед телеэкраном. Надо просто приравнять экран к улице.
Нина Зацепина, член комитета по культуре Госдумы:
— Нет. Я слишком люблю независимость, чтобы маршировать с кем-то одним строем.
Анастасия Вертинская, актриса:
— Совет может быть только дружеским. А совет по нравственности — это слишком широкое понятие. Я бы могла войти в него, если этот совет будет добровольным — в том смысле, что к его решениям и рекомендациям можно будет прислушаться, а можно и не прислушиваться. Если же он будет принудительным, а решения обязательными к исполнению, то я бы в него не пошла. Потому что пришлось бы высказывать не только свои мысли, но и быть проводником чужих идей. А это всегда тяжело. Да и насильно нравственным никого не сделаешь.
Михаил Ульянов, народный артист СССР, художественный руководитель Театра им. Евг. Вахтангова:
— А кто я такой, чтобы вершить суд? Это уже попахивает инквизицией. А инквизиторы, если помните, очень любили выносить неправедные приговоры от имени Бога. Я не хочу выносить приговоры ни от имени Бога, ни от имени морали и общечеловеческих ценностей. Не войду в состав этого совета, даже если очень попросят.
Татьяна Астраханкина, депутат Госдумы:
— Я готова бороться за нравственность, но не за зарплату, а только на общественных началах. А бороться бы я начала не с запрета или махания руками, а с обсуждения спорных вопросов по нравственности на ТВ, на радио и вообще в СМИ. У нас очень многие публикации, например в "МК", я считаю безнравственными. На "Русском радио", которое названо так в усмешку, очень часто слышны пошлые диалоги и нецензурная речь. Это не в традициях русской культуры.
Валентин Распутин, писатель:
— Может, и согласился бы. Но мне никто не предлагал. Но сначала я бы посмотрел на тех людей, кто наравне со мной мог бы войти в этот совет. И если это будут люди, которые действительно понимают, что такое нравственность, которые не будут заниматься соглашательством, я бы вошел. Но не уверен, что совет сильно поможет что-то изменить. Может, надо вообще разогнать все эти телеканалы! Ведь их руководители сами говорят, что не знают, что такое нравственность.
Олег Табаков, руководитель Театра-студии:
— Лично я — нет. Более того, будь моя воля, я бы подобную организацию распустил. Когда я руководил театром "Современник", у меня и тогда были проблемы с художественной коллегией. Нынешнее отсутствие цензуры — самое большое завоевание нашей республики. А создание подобного совета — это некая форма цензуры. Если бы сейчас в России нашлись такие люди, как Тютчев или Гончаров, то, может быть, был бы какой-то смысл. А так — это попросту мертворожденная организация. Не верю я, что за нравственность можно бороться за зарплату.
Виктор Ерофеев, писатель:
— К таким вещам я отношусь с подозрением. Мне кажется, какими бы высоконравственными люди ни были, как только они входят в подобные органы, они тут же теряют голову, так как считают себя суперморалистами и становятся похожими на маршалов. Во всяком случае, я сам отказался бы от такого членства, да и писателей-шестидесятников не стал бы включать. Пожалуй, в такие советы должны входить молодые журналисты, художники и писатели. А одним из главных критериев должен быть возраст — не старше 35 лет. По крайней мере, в таком возрасте можно определиться с тем, что мы хотим и что нравственно. А всякие бабки и дедки, которые уже рассыпаются, пусть нам не указывают, как жить.
Владимир Булдаков, актер:
— Прежде всего там должны быть люди искусства и, главное, профессионалы. Если в совете окажутся политики, то он превратится в цензуру. Это должен быть общественный совет, который бы давал направление, а не контролировал, и совет такой необходим. На днях нам принесли статью Даллеса, написанную еще в 1946-м, где говорилось о необходимости пропаганды в Советском Союзе насилия, разврата и убийства. Сейчас мы видим это на экранах и пожинаем плоды. Поэтому я бы в такой совет вошел с удовольствием. Но, повторяю, только общественный.
Игорь Моисеев, художественный руководитель Государственного академического ансамбля народного танца:
— Может быть, я и вошел бы в такой совет. Все зависит от его состава. Ведь из-за большой разницы в возрасте даже с самыми преклонными его кандидатами я бы чувствовал себя не очень на своем месте.
Армен Джигарханян, руководитель Московского драматического театра:
— Никого не могу порекомендовать и сам бы никогда в жизни не пошел: наше телевидение уже ничто не спасет. В ваш государственный комитет люди из Оксфорда не приедут, а придет кто-нибудь из соседней комнаты, и ничего в итоге не изменится. Если такое телевидение смотрят, значит, хотят смотреть.