В конце февраля на финансовом рынке закончился первый виток кризиса. В конце апреля пожар вспыхнул с новой силой. Анализ банковских балансов на 1 апреля дал нам возможность оценить, с чем банки пришли к промежуточному финишу. Отчетная дата пришлась на День смеха, но повода для веселья по итогам первого квартала нет. По итогам второго не будет тем более.
ЗА ПРАВДУ Кого из финансистов не спросишь, все чувствуют себя замечательно. Есть, конечно, некоторые проблемы. Но это — мелочи. Что ни дилер российского банка, то "в начале кризиса все акции и длинные облигации продал, а короткие ГКО купил". Что ни брокер финансовой компании, то "на себя давно уже не торгует, так что все имеющиеся потери — потери клиентов". Складывается впечатление, что никто от кризиса не пострадал. Разве что иностранные инвесторы, которые являются основными держателями российских ценных бумаг: на рынке акций — 70-80% их денег, на рынке ГКО — около четверти, ОФЗ — более половины, про "вэбовки" и евробонды нечего и говорить — на 90% этот рынок представлен иностранцами. Так что, главные потери на рынке в самом деле понесли нерезиденты?
Тут, впрочем, стоит обратить внимание на одно важное обстоятельство — речь идет о бумажных потерях, реальными они становятся после того, как владелец ценных бумаг избавляется от них. И если говорить о нерезидентах, то большинство из них пока не имеет реальных убытков, сопоставимых с падением цен на бумаги. А если бы они действительно начали продавать свои ценные бумаги, российского финансового рынка уже давно бы не было в живых. В массе своей капитал иностранцев долгосрочный, и они имеют возможность подождать, пока цены не возвратятся на прежний уровень. Они могут ждать месяц, квартал, год, три года. Во всяком случае, они покупали российские ценные бумаги не для того, чтобы продать их уже через несколько месяцев.
Другое дело российские инвесторы. Период вложений у них колеблется от нескольких дней до нескольких месяцев. И именно их спекулятивным продажам обязан российских финансовый рынок крупным падением. Если проанализировать три фазы падения рынка (в октябре, январе и мае), выяснится, что все они начинались с падения котировок коротких ГКО и наиболее ликвидных акций. И лишь спустя несколько дней падение захватывало менее ликвидные и более долгосрочные ценные бумаги. Рост котировок происходит по аналогичному сценарию. Отсюда вывод: в максимальном проигрыше оказались все краткосрочные спекулянты, которые не могли задерживать у себя дешевеющие ценные бумаги и начинали продавать их, фиксируя убытки.
Чаще всего спекулянтами на рынке акций оказывались как раз российские банки. Они, во-первых, не имеют устойчивой крупной инвестиционной клиентуры, а значит, не могут пока хорошо зарабатывать на комиссионных. Во-вторых, большинство из них спекулировали на финансовом рынке на заемные средства и были ограничены по времени во вложениях в ценные бумаги. За май более трети компаний-операторов РТС сократили объемы своих сделок на 40%. На фоне увеличения доли крупных операторов это свидетельствует о том, что многие небольшие компании и банки начали в мае фиксировать убытки и уходить с рынка акций. За май в РТС перестали торговать около четверти всех компаний, треть из которых — российские мелкие банки.
Но это еще цветочки. Ягодки созрели на валютном рынке.
ЗА ЗДРАВИЕ Чтобы поддержать рубль, ЦБ пришлось выложить круглую сумму. И не только из своего кармана. Уже в январе стало ясно, что ЦБ не может бесконечно тратить золотовалютные резервы для поддержания курса. На начало года они составляли $18 млрд (докризисный уровень — $24 млрд) и продолжали таять с катастрофической скоростью, уменьшившись за январь еще на $2 млрд. Тут-то Центральный банк и решил, что за здоровье рубля должны платить все. При этом ЦБ не баловал участников рынка разнообразием "плодотворных дебютных идей". Как всегда, он предпринял ряд мер, направленных прежде всего на снижение запасов рублевых средств у банков. Идея проста — чем меньше свободных рублей у банка, тем меньше валюты он сможет купить.
С 1 февраля вступила в силу инструкция ЦБ "О порядке формирования и использования резерва на возможные потери по ссудам". Согласно инструкции, создание резервов должно производиться исходя из присвоенного им кредитного риска — вплоть до 100% по самой рискованной группе. Отчисления в резерв на возможные потери по ссудам, относящимся к первой группе риска и под учтенные банком векселя, по ссудам, выданным под гарантии правительства РФ, субъектов РФ, органов местного самоуправления и под поручительство Минфина, и ссудам, не имеющим обеспечения (кроме межбанковских кредитов и депозитов), были включены в налогооблагаемую прибыль банков. В итоге расходы банков на создание резервов резко возросли. Кроме того, новый порядок формирования резервов значительно расширил понятие "ссуды" — резервы должны формироваться на все активные операции, которые ведет банк. Например, по межбанковским кредитам (раньше ЦБ только рекомендовал создавать их), а также по векселям, приобретенным банком.
Это быстро отразилось на прибыли банков. Средняя прибыль коммерческих банков (без учета Сбербанка РФ) сократилась на 27% по сравнению со среднеквартальной прибылью прошлого года. Многие банки — даже такие "киты", как Инкомбанк или МФК,— закончили квартал с убытками (см. таб. 6). А Токобанк, убытки которого были максимальными, прожил после отчетной даты чуть больше месяца — 8 мая ЦБ ввел в нем временную администрацию. Упали и суммарные активы 200 крупнейших банков. За первый квартал они уменьшились на 7% — с 609 до 565 млрд рублей.
ЗА УПОКОЙ Многим банкирам в этом году пришлось не раз помянуть гособлигации недобрым словом. Цены на них падали.
В немалой степени этому способствовала та самая жесткая денежная политика ЦБ. В условиях дефицита рублевых средств покупка госбумаг для многих банков стала непозволительной роскошью. В мае спрос на них практически исчез. А когда нет спроса, даже небольшое предложение вызывает обвал рынка. Что собственно и случилось. Доходность ГКО выросла до 80% годовых. В этих условиях ЦБ пошел на беспрецедентный подъем ставки рефинансирования. За считанные дни она выросла в пять раз — с 30% до 150% годовых (когда пик кризиса был преодолен, ставка была снижена до 60%). До этой же величины выросла и ставка ломбардного кредитования. Что еще более усугубило положение банков — денег им взять стало просто неоткуда. Ставки по межбанковским кредитам взлетели до 350% годовых.
При этом ЦБ продолжал считать гособлигации безрисковым ликвидным активом. Между тем трудно понять, почему по ним резервирование отсутствует, а по кредиту, выданному, скажем, Bank of New York,— присутствует. Это тем более непонятно, если учесть то, что вложения в госбумаги — и события на рынке это доказали — могут привести к резкому снижению ликвидности банка. И к реальным потерям. Достаточно, к примеру, обратить внимание на то, что стоимость ОФЗ до сих пор не достигла значений октября прошлого года — нынешние котировки на 3-5% ниже. А эти 3-5% составляют ни много ни мало 2-3 млрд рублей. Рынки российских евробондов и валютных облигаций ведут себя аналогично. На сегодня их цены на 12% и 8% соответственно ниже значений начала октября. Это 10 млрд рублей убытков.
ЗА БУДУЩЕЕ российских банков, вложивших деньги в госбумаги, волноваться, тем не менее, не стоит. Прежде всего, потому, что основной их покупатель — Сбербанк. А вопрос его благополучия носит не экономический, а политический характер. Поэтому власти пойдут на любые меры, чтобы минимизировать потери банков на рынке ГКО. Первый шаг уже сделан — в июне ЦБ разработал инструкцию, позволяющую банкам не включать в убытки "бумажные" потери от переоценки их портфелей госбумаг.
Но вот проигравшимся на рынке акций не поможет никто. А потери здесь (в процентном отношении к сумме инвестиций) еще более существенные, чем на рынке госбумаг. В среднем активы, вложенные в корпоративные бумаги, подешевели в три раза. $600, вложенных в октябре прошлого года в акции, скажем, РАО "ЕЭС России", превратились в $200, а вложенные в "нефтяные" акции — так и вовсе в $150. Общая капитализация рынка с октября прошлого года упала на $60-70 млрд. Учитывая то, что пакеты акций большинства крупных компаний находятся в собственности государства, оно потеряло на кризисе порядка $30 млрд. Крупным операторам рынка принадлежит около 10-15% всех акций, следовательно, потери портфельных инвесторов составляют порядка $7-9 млрд.
Короче, суммарные потери участников рынка по самым оптимистичным оценкам составили не менее 50 млрд рублей. На этом фоне весьма любопытно посмотреть на перемещения, которые произошли в списке 200 крупнейших банков по размеру капитала. И в первую очередь — в самой верхней части этого списка.
А происходит там вот что. Газпромбанк, лишь в начале года вошедший в первую десятку, продолжает укреплять свои позиции. В прошлом квартале, увеличив капитал почти на треть, он переместился с 8-го на 5 место. Впрочем, его успех предсказуем: в этот банк активно переводит деньги "Газпром".
Не менее значительный рывок совершил Автобанк, который переместился с 11-го на 6 место. По слухам, как и в случае с Газпромбанком, успех Автобанка был во многом обеспечен его акционерами — Пенсионным фондом России и "Ингосстрахом".
Стараниями учредителей (АФК "Система"), судя по всему, объясняется и движение вверх Гута-банка: с 30 места он переместился сразу на 12-е. Восстановил утраченные позиции Банк Москвы: в прошлом рейтинге он опустился с 35-го на 53 место по размеру капитала, теперь поднялся на 29-е. И на этом дело не закончится. На прошлой неделе было объявлено о слиянии Банка Москвы с Мосбизнесбанком (см. стр. ??). Новый банк будет иметь капитал порядка 1,5 млрд рублей и сможет претендовать на место в десятке крупнейших банков.
Несколько ухудшились позиции СБС-АГРО, переместившегося с 6 места на 9-е. Капитал банка уменьшился на четверть — с 2,16 до 1,68 млрд рублей. Вниз пошли и другие крупные банки: "Российский кредит" (с 10 места на 17-е), Альфа-банк (с 19-го на 34-е) и Промстройбанк (с 29-го на 47-е). Словом, предсказанная нами в прошлом рейтинге перегруппировка банков уже началась. А если учесть, что апрельский виток кризиса был гораздо более жестоким, чем октябрьский, то в следующем рейтинге изменения, скорее всего, будут еще значительнее.
ВАДИМ АРСЕНЬЕВ, ПЕТР РУШАЙЛО
Таблица 4
Самые убыточные банки (на 1.04.98, тыс. руб.)
| Ранг | Банк | Город | Убытки текущего года | Доля убытков в капитале, % |
|---|---|---|---|---|
| 1 | ТОКОбанк | Москва | -62757 | 5,9900 |
| 2 | "Совфинтрейд" | Москва | -45354 | 24,7740 |
| 3 | Международная | Москва | -28463 | 2,1941 |
| финансовая компания | ||||
| 4 | Самараагробанк | Самара | -27488 | 35,2777 |
| 5 | Пресня-банк | Москва | -23377 | 35,0548 |
| 6 | Башпромбанк | Уфа | -23246 | 10,4424 |
| 7 | Инкомбанк | Москва | -21718 | 1,1798 |
| 8 | Нефтепромбанк | Москва | -19743 | 12,9517 |
| 9 | Уралпромстройбанк | Екатеринбург | -15868 | 7,8115 |
| 10 | РНКБ | Москва | -11640 | 8,9868 |
| 11 | Кузбассоцбанк | Кемерово | -7260 | 6,2274 |
| 12 | Томскпромстройбанк | Томск | -6771 | 5,5104 |
| 13 | "Интернационале | Москва | -5981 | 2,5869 |
| Нидерланден банк | ||||
| Евразия" | ||||
| 14 | Русский индустриальный | Москва | -5170 | 5,6341 |
| банк | ||||
| 15 | "Держава" | Москва | -4256 | 4,4314 |
| 16 | Уралтрансбанк | Екатеринбург | -4191 | 1,7262 |
| 17 | Приупскбанк | Тула | -4002 | 5,0032 |
| 18 | Интернациональный | Омск | -3506 | 4,6043 |
| торговый банк | ||||
| 19 | Росэксимбанк | Москва | -3085 | 1,7202 |
| 20 | Второй банк | Москва | -2926 | 1,8203 |
| 21 | "Кредит-Москва" | Москва | -2407 | 3,3903 |
| 22 | "Моснарбанк Лимитед" | Москва | -2124 | 1,9164 |
| 23 | Московский национальный | Москва | -1021 | 0,1701 |
| банк | ||||
| 24 | Челябинвестбанк | Челябинск | -537 | 0,4887 |
| 25 | Сахабилиибанк | Якутск | -457 | 0,7044 |
Методику расчета показателей см. на стр. 64
--------------------------------------------------------
Взгляд сверху
Кризис усилил расслоение банков
Константин Корищенко, директор департамента операций на открытом рынке ЦБ
— Как банки пережили кризисы в октябре и мае?
— Любой кризис, а их на нашем финансовом рынке было немало, имеет свою позитивную сторону. Участники рынка учатся тому, чего они раньше не знали. Одна из проблем, которую банки научились решать еще в октябре и которой не имели в мае,— это проблема с форвардными рынками. До октября прошлого года банки продавали очень дешевые форварды, ориентируясь на валютный коридор ЦБ. Сейчас ценообразование фьючерсов, форвардов, беспоставочных форвардов и т. д. представляет собой то, что описано в классической теории — разницу между внутренними и внешними процентными ставками.
— А на рынке ГКО банки чему-то научились?
— За весь период существования рынка не только банки, но все, кто работает на этом рынке, прошли большой путь прежде всего в понимании процессов, которые на нем происходят и им управляют. И в итоге научились вести себя адекватно. Во время последних кризисов никаких сверхъестественных действий, то есть глобальной закупки сегодня и глобальной продажи завтра, банки не совершали. В мае большая часть первичных дилеров строго выполняла свои обязательства по котировкам и поддерживала ликвидность. Обратите внимание, сегодня длинные бумаги имеют очень высокую ликвидность. Это говорит о том, что участники научились сами себе делать рынок, хотя недавно банки ходили и жаловались, что продать или купить большие объемы бумаг трудно. В целом рынок стал более устойчивым.
— Неужели нет никаких негативных последствий?
— Нынешняя ситуация, мне кажется, усилила расслоение банков на в будущем устойчивые и не очень. Те, кто пережил кризис,— в плюсе, кто нет — в минусе. Но никто не в нуле.
— Какие проблемы стояли перед банками?
— Прежде всего проблема управления ликвидностью в условиях высоких и быстро меняющихся ставок. Помимо этого — проблема адаптации к рынку. Слишком много событий происходило в мае и слишком много разной информации получали участники.
— Какие банки понесли наибольшие убытки?
— Я не готов называть какие-то цифры или банки, потому что финансовая отчетность за май еще не проанализирована. Но ясно, что наименьшие потери понесли банки, имевшие источник кредитования с Запада. При этом надо разделить убытки на реальные — их понесли те банки, которые на падающем рынке продали бумаги, и виртуальные — их несут те, кто бумаги не продал, но переоценил свои портфели по рыночной цене. Они окажутся в плюсе, когда рынок вернется на прежние уровни.
— Но вопрос в том, сколько им придется ждать?
— Если банк аккуратно планирует свои платежи и не занимается спекуляциями, которые требуют отвлечения больших денег, то в принципе высокие ставки на рынке или низкие — ему все равно. Это влияет на банки тогда, когда у них низкая ликвидность и поэтому они должны постоянно продавать бумаги или занимать у кого-то средства. И вообще, банк, не умеющий управлять своей ликвидностью, разорится и при низких ставках.
— Будут ли какие-то послабления для банков, которые во время кризиса не продавали бумаги и поддержали рынок?
— В целом за Центробанк я отвечать не могу. Но лично я в отношениях с участниками рынка ГКО стараюсь придерживаться принципа "Никто никому ничего не должен". Продавал банк бумаги или покупал их — прежде всего он делал это для себя.
— Как вы думаете, кризис может повториться?
— Если использовать медицинскую терминологию, то кризис — это стадия болезни. Поэтому кризисов может быть несколько, а болезнь одна. Наша болезнь известна, и связана она прежде всего с бюджетными проблемами. Сейчас, когда возникли проблемы с торговым балансом, а долг страны уже достаточно большой, болезнь обострилась. Но она была, есть и, видимо, еще долго будет. И ее надо лечить. Поэтому я бы перефразировал ваш вопрос так: насколько быстрым будет выздоровление? А вот это прогнозировать очень трудно. Я могу лишь сказать, что никаких быстрых и чудесных способов исцеления не существует. Мои личные надежды на улучшение ситуации связаны с проектом, который мы с Минфином должны начать в июле. Это выпуск документарных облигаций для населения. До кризиса и во время него спрос населения на ГКО не падал. Эта первая причина, по которой проект стоит начать. Вторая причина заключается в том, что заимствования из сбережений населения — самый стабильный, надежный и дешевый источник финансирования госдолга. Мы долгое время этот источник не использовали.
Записала НАТАЛЬЯ КУЛАКОВА
--------------------------------------------------------
Взгляд изнутри
Хуже всего пришлось инвестиционным банкам
Дмитрий Любинин, председатель правления банка "Российский кредит"
Майский кризис был страшнее октябрьского потому, что был связан не с ситуацией на мировых рынках, а с неуверенностью инвесторов относительно будущего России. Только жесткие меры правительства и ЦБ помогли избежать катастрофы. Но предстоит еще немало усилий для возвращения доверия нерезидентов.
Перед банками в период кризисов наиболее остро стояли две проблемы — потери на рынке гособлигаций и ужесточение подхода со стороны зарубежных банков. От потери на рынке госбумаг больше всего пострадали инвестиционные банки. Вложения в ценные бумаги, которые составляли основную часть их активов, обесценились, часть из них потеряла ликвидность. Розничные банки, напротив, продемонстрировали высокую степень устойчивости. Им практически не пришлось менять стратегию, тогда как инвестиционные банки будут вынуждены серьезно пересмотреть стратегию своего развития на ближайшую пару лет. Впрочем, в среднесрочной перспективе можно говорить о новом подъеме российского рынка ценных бумаг — а это даст новый шанс инвестиционным банкам. Но я думаю, что серьезный подъем на российском рынке откладывается, видимо, года на три.
Октябрьский кризис был для банков намного тяжелее
Алексей Френкель, председатель правления банка "Диамант"
На мой взгляд, майский кризис был вызван искусственно. Его даже трудно назвать кризисом: выросли процентные ставки, но курс рубля остался практически без изменений. Так что, скорее, это была просто чья-то игра на понижение стоимости акций. Октябрьский кризис был гораздо серьезней. В октябре с наших рынков уходили иностранцы и выводили большие суммы. У Минфина возникла проблема с привлечением средств под долговые обязательства. ЦБ в этой ситуации был вынужден откачивать рубли с рынка. В итоге у банков возникли серьезные проблемы с ликвидностью. То же самое произошло и в мае, но в меньших масштабах и на более короткий срок. Именно поэтому майские события для банков, на мой взгляд, стали не столь серьезными.
Тем не менее у банков была опасность потери ликвидности, а также потерь на курсе доллара. Чтобы их избежать, самые благополучные банки ушли с рынка — перестали заключать сделки или проводили их с ограниченным кругом контрагентов. Банки, испытывающие затруднения с ликвидностью, вынуждены были продать бумаги и тем самым зафиксировать свои убытки. В этих условиях худо пришлось банкам с низкой диверсификацией рисков. Если рассматривать банки с точки зрения их вложений, то наибольшие убытки понесли инвестиционные банки и компании. Банки сберегательные, работающие с физическими лицами, и розничные, обслуживающие юридических лиц, понесли гораздо меньшие потери. Пассивы таких банков складываются из средств клиентов, а активы — из кредитов, выданных клиентам. И если портфели банков были правильно сбалансированы, то им практически не нужно было перестраивать свою деятельность.
На банковской системе сильнее отразился майский кризис
Михаил Кузовлев, заместитель председателя правления Пробизнесбанка
В целом банковская система России во время кризисов показала себя достаточно, а где-то даже неожиданно, надежной. К октябрьскому кризису большинство банков ни психологически, ни технологически не было готово. Тем не менее он не создал значительных проблем для системы в целом. Майский кризис был обусловлен внутренними причинами и поэтому значительно сильнее отразился на банковской системе. Произошло крушение одного из крупнейших российских банков (Токобанка.— Ъ). Заметно пострадала репутация России как заемщика. Были серьезные опасения девальвации, вылившиеся в самую мощную с октября 1994 года атаку на рубль. Между тем банки достаточно быстро научились применять полученные во время осеннего кризиса знания, что позволило избежать катастрофы. Да и действия ЦБ стали более осмысленными и адекватными ситуации. На сегодня банковская система решает проблемы на финансовых рынках достойно, но об окончании кризиса говорить, конечно, рано.
На данный момент наибольшие балансовые убытки понесли крупнейшие банки. Но поскольку многие из них обладают значительными ресурсами и могут извлечь дополнительные выгоды из своего положения маркетмейкеров, впоследствии эти временные потери они смогут нивелировать. В конечном итоге, по моему мнению, от нестабильности на финансовых рынках наиболее сильно пострадают мелкие и средние банки. Многие из них окажутся перед перспективой поглощения или банкротства.
Кризис приведет к снижению прибыли большинства банков
Александр Хрилев, заместитель председателя правления Московского кредитного банка
Вряд ли можно говорить о нескольких кризисах. Скорее это волны одного и того же явления — системного кризиса текущей ликвидности страны. Короткие и дорогие займы идут не на развитие, а на погашение старых долгов, увеличивая тем самым стоимость новых заимствований. Проблемы во всех волнах кризиса одинаковы, только с каждым разом ситуация ухудшается. В кризисных условиях в целом происходит закрытие взаимных лимитов на рынке МБК, поэтому компенсировать разрывы текущей ликвидности можно, только продав стремительно дешевеющие активы. В итоге многие банки должны принимать крайне непопулярные меры по сокращению накладных расходов, персонала, развитию инфраструктуры. Не стал бы говорить за всю банковскую систему, но, безусловно, кризис приведет к снижению прибыли абсолютного большинства российских банков.
Ода "На смерть рынка"
Крупный инвестиционный банкир, пожелавший остаться неназванным
Внезапно кончилась огромная халява,
Накрылась медным тазом, так сказать,
Куда ни взглянешь — влево или вправо —
Везде убытки, некуда бежать.
Еще вчера на рынке все бурлило,
Толпа нерезидентов к нам неслась.
И вдруг — чума! Европа нас забыла,
Америка собою занялась.
И началось — коттеджи, лимузины,
Активы, смокинги — скорее все продать!
И чем заняться? Грабить магазины?
Бомбить вокзалы или фарцевать?
А как же рестораны? Осетрина?
Бид, офер, спрэд и — как ее? — маржа?!
Контора в штопоре, расколота витрина.
Ко дну пошла пробитая баржа.
Команда в панике: одни оцепенели,
Другие мечутся и прыгают за борт,
А дальше только омуты и мели,
И нет спасенья даже вставшим в short!
Прощай, мечта! Как ты была красива!
Надену кепку, "Приму" закурю,
Не надо "Хеннесси", налейте лучше пива —
Дешевого, московского розлива —
И воблу дайте. Вновь ее люблю.