Премьера / Театр
Главные герои «Двух дамочек в сторону севера» решили прислушаться к зову сердца и все же воссоединить своих родителей
Фото: www.drama-comedy.kiev.ua
На малой сцене киевского Театра драмы и комедии на Левом берегу Днепра сыграли премьеру пьесы француза Пьера Нотта "Две дамочки в сторону севера". Отважно взявшись за экстравагантную историю о кладбищенском приключении двух сестер, режиссер Тамара Трунова сумела за ее внешним комизмом разглядеть философский смысл, считает ИРИНА ЧУЖИНОВА.
На первый взгляд комедия Пьера Нотта, которая заслужила на родине титул лучшей пьесы года, прежде всего может заинтересовать постановщиков тем, что сулит бенефисные роли актрисам старшего поколения, о которых, так уж повелось, драматурги думают в последнюю очередь. Здесь же им есть где разгуляться. "Две дамочки в сторону севера" начинаются с довольно-таки мрачного события — смерти матери пожилых сестриц Бернадетты и Аннетты. Внезапно осиротевшие пенсионерки решают во что бы то ни стало воссоединить недолго проживших в браке родителей хотя бы после их смерти. Но вот незадача: отец не только давно оставил семью, но и скончался четверть века назад, и его дочерям известны лишь приблизительные координаты кладбища, на котором он погребен. Это обстоятельство их, впрочем, не смущает. Угнав рейсовый автобус, героини отправляются на поиски могилы отца, прихватив с собой урну с прахом любимой мамочки.
Обратившись к этому абсурдистскому опусу, режиссер Тамара Трунова предприняла довольно смелый шаг, посчитав, что, отдав главные роли исполнительницам почтенного возраста, она слишком приблизит их к персонажам. И тогда придуманная автором история, несмотря на россыпь саркастичных афоризмов и вереницу комических перепалок между героинями, рискует стать угнетающе сумрачной и реалистичной. В итоге — и тут сразу надо отметить проницательность постановщика — двух миловидных старушек в ее спектакле сыграли искрометные буффоны — Михаил Кукуюк и Виталий Салий. Хотя актеры и наряжены в пепельные парики с укладкой и цветастые платья в рюшах, в их голосах и пластике и близко нет подражания старческой немощи. Костюмы, как и роли, примеряются исполнителями, будто карнавальная маска, которую в любой момент можно снять, отмочив какой-нибудь непредсказуемый трюк, или попенять партнера за то, что он подзабыл текст, или же, скажем, озорно пуститься в пляс под индийские напевы, пародируя героев болливудских кинолент.
Актеры, ведомые режиссером, то и дело затрагивают принципиальные вопросы бытия
При этом, тщательно соблюдая дистанцию между собой и персонажами, актеры, ведомые режиссером, то и дело затрагивают принципиальные вопросы бытия, не связанные ни с полом, ни с возрастом, ни с национальностью. Попав в морг, лязгающий пастью стальных заслонок, сестры беспомощно жмутся друг к другу, переживая внезапный, неконтролируемый приступ ужаса смерти. На похоронах выглядят растерянно и беззащитно, ни одна из них не в силах собраться с мыслями и произнести прощальную речь. Попав в ночной клуб, не могут устоять перед соблазном кратковременной эйфории и желанием мимолетной чувственной близости. В полицейском участке, куда их упекают за угон, ведут себя как пленные партизаны на допросе, проявляя удивительную взаимовыручку. Зато на кладбище могут поссориться из-за пустяка. В этих емких жизненных зарисовках обнажаются присущие любому человеку слабости и свойства; ведь, как ни крути, все мы вылеплены по одному образу и подобию.
Примечательно, что окружающее героинь пространство — и материальное, и акустическое активно им подыгрывает (сценограф — Олег Лунев, автор музыкальной концепции — Александр Курий). Мир, как замечают авторы спектакля, отнюдь не безучастен, а, следовательно, и не бездушен. Хотя действие вроде бы разворачивается в салоне автобуса, здесь обнаруживаются не только несколько кресел, но и тюремные нары, и стремянки. А окна превращены в экран, на котором мелькают пейзажи или сюрреалистичные картинки, усиливающие ту или иную эмоцию (видео Олеси Моргунец-Исаенко). В кульминационные моменты на этом же экране возникают реплики-подсказки, словно еще раз подчеркивая разумность и одухотворенность среды.
Осталось отметить, что Михаил Кукуюк и Виталий Салий вполне виртуозно рулят этим импровизированным автобусом, который лишь изредка заносит на смысловых поворотах и коварных ухабах клоунады. И хотя чрезмерный кураж на виражах исполнителям не всегда удается нейтрализовать искренней интонацией, а сверхскоростные переходы к трагическим смысловым обертонам иногда получаются у них чуточку натужными, это ничуть не уменьшает ценность их работы. В конце концов, сбившееся дыхание — это тоже признак живого театра.