Дума закрепила существующий расклад собственности в топливно-энергетическом комплексе. Если одобренный вчера депутатами законопроект вступит в силу, никакое предприятие отрасли обанкротить будет невозможно.
Законопроект "Об особенностях несостоятельности (банкротства) субъектов естественных монополий в топливно-энергетическом комплексе" отвечает абсолютно всем чаяниям нынешних хозяев предприятий ТЭКа. Одобренный вчера Думой сразу во втором и третьем чтениях, максимум через пару месяцев — если президент поставит под ним свою подпись — он вступит в силу. Особенность у банкротства предприятий нефтегазовой отрасли будет только одна: обанкротить их будет невозможно.
Законопроект нестандартен даже для коммунистической Думы. Тот факт, что он распространяется не только на естественные монополии, но и на все другие компании, "осуществляющие деятельность, связанную с производством электрической, тепловой энергии, добычей природного газа и обеспечением потребителей электрической и тепловой энергией, газом", прямо указывает на его настоящих авторов. Нефтяное лобби научилось виртуозно работать с Думой. Очевидно, что большинство депутатов, проголосовавших вчера за законопроект, дальше названия документа и тезиса о невозможности банкротства "Газпрома" и РАО "ЕЭС России" проблемы не знают.
Но на определенные жертвы взамен неприкосновенности придется пойти и самим предприятиям ТЭКа. Их лишат права банкротить своих должников — в тех случаях, если они "выпускают продукцию стратегического значения", "обладают признаками градообразующей организации либо являются государственным унитарным предприятием, не подлежащим приватизации".
Однако это мелочи по сравнению с тем, что теперь никто, даже государство, не сможет возбудить в суде дело о банкротстве, если задолженность предприятия меньше 50 тыс. минимальных зарплат (это больше 4 млн руб.) и она не погашена в течение шести месяцев. Но даже если шесть месяцев уже прошли, иск будет принят, только если задолженность будет предварительно доказана кредитором в судебном порядке.
Тот, кто сможет убедить суд принять иск и возбудить дело о банкротстве, должен приготовиться к необычайно длинному судебному процессу со множеством особенностей. Так, например, если должник представит в суд данные о том, что им подан иск к государству о признании недействительным какого-либо нормативного акта, устанавливающего тарифы на электроэнергию, газ и транспортировку энергоносителей, рассмотрение дела о банкротстве будет приостановлено до рассмотрения этих претензий. В случае, если суд признает соответствующий нормативный акт недействительным, согласившись с тем, что тарифы "стали причиной неплатежеспособности предприятия-должника", кредитору откажут в признании должника банкротом.
Если же должнику не удастся свалить ответственность за свою несостоятельность на государство, он перейдет к обороне с помощью внешнего управления, срок которого может продлеваться с точки зрения бизнеса бесконечно долго — до пяти лет. Очевидно, что некрупная компания-кредитор за это время просто умрет. Крупной же придется мириться с тем, что внешний управляющий будет человеком "органа по управлению топливно-энергетическим комплексом", то есть Минтопэнерго. И с тем, что управляющий будет существенно ограничен в своих полномочиях, например, ему запрещено продавать имущество, "входящее в состав единого производственно-технологического комплекса", и т. д.
Вряд ли с помощью таких "особенностей" можно вернуть долги. Но зато переделить собственность с помощью процедуры банкротства будет совершенно невозможно. А это значит, что неэффективный менеджмент будет процветать и дальше.
НАТАЛЬЯ Ъ-САМОЙЛОВА