В 1995 году моя дочь родила двух девочек — Сашеньку и Настеньку. Все было хорошо. Дочь училась в институте, а я помогала растить девочек. Но в полтора годика у Настеньки выявили врожденный порок сердца. Два года мы лечили кроху у себя в области. Не помогло, и в ноябре 98-го прибыли на консультацию в Москву. Вывод Института им. Бакулева: необходимо срочное хирургическое вмешательство. Стоимость операции 46 336 рублей. Но таких денег у нас нет! Вчетвером семья дочери живет на небольшую зарплату мужа. Я тоже не помощница, работаю акушеркой со ставкой 311 рублей, которые, кстати, уже пять месяцев не получала. Детские пособия за прошлый год тоже еще не выдавали. Да они и не спасут Настеньку! В Ульяновске, в облздраве, нас взяли на очередь, но она не движется. Зять обратился лично к губернатору Юрию Горячеву. У того один ответ: вопрос решать в порядке очередности. Я его понимаю, но нам-то что делать?! Ведь наступит день, когда операция Настеньке уже не поможет.
Я узнала о вашем необычном фонде из газеты и, читая, плакала. Я уже думала, что у нас в стране гребут только к себе. Какое счастье, что глубоко ошибалась, что есть люди, способные понять и помочь. Может статься, что и нам повезет? С низким поклоном. Пьянзина Валентина Николаевна, бабушка. Ульяновск.
Пишет вам председатель женсовета колхоза "Авангард" от имени женщин нашей деревни. Вы, наверное, слышали про сельскую жизнь, знаете, какая там царит нужда. А ведь мы не лодыри. И в колхозе вкалываем, и на своих подворьях каждая семья откармливает по 1-2 свиньи да по бычку. Мясо продаем, но почти все деньги уходят на закупку топлива. Одежду и обувь купить уже не на что. Особенно страдают многодетные семьи и инвалиды. Дети бегут в школу налегке, а до нее 3 км. Доярки в мороз ходят в резиновых сапогах, нет денег на валенки. И вот от имени женщин я в обращаюсь к вам. Помогите собрать для нас поношенные вещи. Во многих городских семьях дети, внуки выросли, одежда вышла из моды, но жалко выкидывать добротные вещи. А нам нужна всякая одежда — детская и взрослая, обувь, шапки. Шлите на мое имя, а мы тут по-честному распределим. Ермакова Раиса, Республика Марий Эл.
Замглавы администрации Новоторъяльского района республики В. Бурков заверил нас, что Раиса Ермакова "глубоко честная, очень болеющая за людей женщина". Ее деревня со 196 жителями находится в таежной глухомани. Еще г-н Бурков сообщил, что в деревне десять многодетных семей. Правда, потом оговорился: "Это по марийской норме десять — когда в семье пятеро детей и больше. А если по российской — то и 25 семей выйдет".
Бумага, на которой пришло это письмо, выглядит непривычно. Предварительно лист тщательно сложили в мелкую "гармошку", затем расправили. Получились строчки-складки. Вот на них и написали.
Не удивляйтесь, пожалуйста, такой писанине. Я ослепла в 40 лет, живу в селе, азбуке слепых учиться было негде. Под диктовку писать — мыслей нет. А нужда такая. У меня никогда в жизни не было телефона. Хотелось, конечно, но прежде на сельской АТС номера были в дефиците. А тут новую станцию построили и летом предложили провести мне за 1200 рублей. Ничего, думаю, накоплю, пенсия-то большая, 392 рубля. А вскоре сами знаете что получилось. И пенсия стала маленькой. А цена установки выросла до 2000 рублей. Мне неудобно писать, никогда никому не жаловалась. Но телефон — такая подмога для слепого! А еще у меня есть дочь, учится за 400 км, в Саратове. Подолгу не видимся, душа болит. А так бы поговорили.
На этом заканчиваю. Остаюсь с надеждой. Карнова Ольга Ивановна, Саратовская обл..
Как сообщил нам зампредседателя областного комитета соцзащиты Михаил Черницов, Ольга Ивановна действительно инвалид 1-й группы по зрению, живет одна. Установка телефона, как льготнице, ей положена бесплатная. Но в местном бюджете денег на эти цели нет. Вместе с аппаратом и телефонным кабелем установка обойдется в 2500 рублей. Комитет соцзащиты проконтролирует подключение квартиры Карновой. Банковские реквизиты фирмы-подрядчика есть в фонде.
Моему сыну Саше, четырнадцати лет, срочно требуется операция в Новосибирске. Диагноз — сколиоз 4-й степени. Буквально за последние полгода вырос реберный горб, появилась хромота, деформирована грудная клетка. Все внутренние органы теперь зажаты и сдвинуты. Только что обнаружена язва двенадцатиперстной кишки — сопутствующее заболевание. А врачи вообще говорят об угрозе Сашиной жизни! Если сейчас не сделать операцию, то последствия необратимы. В Новосибирске нам дали всего полгода! Саша хорошо учится, вынашивает планы на будущее. Он еще не осознает, что у него может не быть этого будущего. Операция стоит $2998 плюс 13 280 рублей. Я работаю машинистом конвейера на Кузнецком меткомбинате за 500 рублей в месяц. Комбинат --банкрот, даже ссуду не дали. А время уходит! Татьяна Суворова, Кемеровская обл..
Заведующий отделением Новосибирского НИИ травматологии и ортопедии Михаил Михайловский: "Хорошо помню этого паренька. Случай тяжелый, очень плохая деформация. И болезнь быстро прогрессирует! Без операции эти больные долго не живут. Нужен французский имплантант, чтобы удержать позвоночник в вертикальном положении. Мы сделали 56 таких операций, я надеюсь на хороший результат. Саша выпрямится, горб пропадет".
Откликнитесь, пожалуйста! Три года назад я родила чудесного ребенка. Он подрастал на радость всем, опережая все сроки. И мы решили родить еще одного. Владюшке не было и полутора лет, когда появился Павлик. Только вскоре выяснилось, что Павлик тяжело болен. Малышу оформили инвалидность. С тех пор наша жизнь превратилась в ад. Бесконечные мытарства, поиски лекарств, больницы. Наконец в Российской детской клинической больнице (РДКБ) в Москве Павлику поставили диагноз: синдром Вильямса, органическое поражение ЦНС и много еще чего. Нам посоветовали попробовать лечение аминокислотами по методу профессора Хохлова. Я и теперь не знаю, как мы смогли найти 3000 рублей на первый курс лечения. И случилось чудо! Неподвижный, как бревнышко, ребенок быстро научился сидеть, стоять в кроватке, переступать ножками, правда, с поддержкой. И улыбаться. Он даже осознанно говорит: "Мама". Сейчас Павлику полтора года. После резкого скачка развитие малыша приостановилось. Надо продолжать лечение! Но у нас больше нет денег. Ольга Усачева, Воронежская обл.
По данным специалистов РДКБ, Павлуше Усачеву требуется как минимум еще четыре курса. Медцентр профессора Хохлова выставил счет на 18 700 рублей.
Добрый день вам от Ефимовой Валентины Алексеевны и всей моей семьи: мужа, Ефимова Геннадия Николаевича, и троих детей 16, 12 и 9 лет. Вчера поздно вечером мы услышали по радио России передачу о вашем фонде и решили тоже написать о трудной жизни. Мы живем в Красноярском крае, в маленьком поселке. Муж работает кочегаром-сторожем в отделе ветеринарии. За эту работу он должен получать 380 рублей, но денег не дают. Я по состоянию здоровья работать не могу, хоть и 35-летняя,— очень близорука (минус 8). На себя махнула рукой. Беда в другом — чем кормить детей? На бирже состою четыре года, но денег там тоже нет. И детские пособия не получаю.
Товарищи, уважаемые чужие люди, господа! У моей семьи есть огород, он кормит всем, что растет в нашем климате. Но у нас нет главного: мы не можем завести корову. Она мне давно снится. Она стоит так дорого, что легче умереть и не смотреть, как дети едят лишь картошку да огурцы. Целых 6000 рублей. С уважением, Валя Ефимова, Красноярский край.
Практика взаимозачетов докатилась наконец до красноярской глубинки, и у Ефимовых взамен зарплаты Геннадия появился комбикорм для скота и телевизор. А вот скотины в этой непьющей семье действительно нет, заявила сотрудница краевого управления соцзащиты Ирина Варыгина: "Трудно в селе большой семье прожить на одну зарплату и без коровы".