"Без риска ничего не происходит"

В мировой прокат вышел фильм Билле Аугуста "Ночной поезд до Лиссабона" по роману Паскаля Мерсье, в котором главную роль сыграл Джереми Айронс. "Огонек" побеседовал с актером

— В последнее время вы много снимались: сыграли папу в историческом фильме "Борджиа", главу клана колдунов в "Прекрасных созданиях" и, наконец, профессора латыни Раймунда Грегориуса в "Ночном поезде до Лиссабона". Как вы выбираете роли?

— Для меня выбор ролей как для некоторых — поездка в отпуск. Одни едут в те же самые места, где они отдыхают из года в год. Другие хотят увидеть и открыть для себя что-то новое. Я отношусь к последним. На своих героев я смотрю как на новые места, которые мне предстоит открыть. Но в последнем проекте у меня возникло ощущение дежавю. Я уже работал с Билле Аугустом 20 лет назад над "Домом духов", который мы, кстати, тоже снимали в Лиссабоне. Когда я снова встретил Билле, мне показалось, что за 20 лет тот совсем не изменился, у него лишь появилось восемь детей. Есть важный положительный момент, когда работаешь с одним и тем же режиссером. Он заключается в том, что мы с ним уже прошли через сомнения и неудачи, а значит, познали друг друга. Наверное, сказывается возраст, но мне снова захотелось поработать с Билле и увидеть Лиссабон. Это замечательный город, романтичный и загадочный. Мы провели там пять прекрасных недель. Меня поселили в старом городе, гостиницу окружали здания XIX века. Хотя я везде вожу с собой свой мотоцикл, его размер оказался слишком большим для узких улочек. Поэтому большую часть времени я ходил пешком. Надеюсь, что не покажусь вам высокомерным, но в странах со слабой экономикой есть какая-то привлекательность. Может быть, она связана с дешевизной, бедностью, нуждой и какой-то обреченностью, но именно в таких местах я нахожу много духовности. Я также поклонник Паскаля Мерсье и его одноименного произведения. Правда, философская направленность и многочисленные монологи книги затрудняют задачи режиссера, вынужденного переводить текст на визуальный язык. Билле отлично справился со своей задачей, недаром его величают мастером литературных экранизаций. Он сумел создать особую мистическую атмосферу старины и тайны.

— Ваш герой — человек скромный, не примечательный. Одним серым будничным утром он покидает квартиру, чтобы отправиться в школу, и видит на мосту молодую девушку, готовую спрыгнуть вниз. В последний момент он успевает ее удержать, берет с собой на урок, с которого она сбегает, отставив учителю свое пальто, а в нем книгу и билет на поезд. Затем мы наблюдаем, как ваш герой садится в поезд и отправляется в Лиссабон. У вас было что-нибудь подобное в жизни?

— У меня не было подобных радикальных ситуаций. С  другой стороны, я никогда не жил обыденной и безликой жизнью учителя латинского языка швейцарской школы. Кроме того, будучи актером, я каждый раз сажусь на поезд (или на самолет), путешествую, если так можно выразиться, "в неизвестность", на съемки — играть нового героя в новой картине. А это тоже приключение. С каждой ролью я проживаю другую жизнь, насколько, конечно, мой артистизм это позволяет. Когда я работал над образом учителя Раймунда, то много раз внимательно перечитал описания героя в романе, но, как ни пытался его понять и с ним слиться, мне этого до конца не удалось. Казалось, что для этого персонажа у меня слишком высокий рост, слишком английский характер. Кроме того, у меня... как бы это сказать... более культивированная внешность. В какой-то момент я даже сердился на себя и желал, чтобы я был пополнее, поскромнее, чтобы у меня было поменьше волос на голове. Но как бы актер ни худел и ни менялся, с точки зрения физиологии его возможности все-таки ограниченные. Поэтому я решил придать Раймунду немного харизмы, захотел, чтобы он выглядел поинтереснее в фильме, чем в книге. Ведь фильм не должен точно воспроизводить литературный образец.

О радикальности же людских решений могу с вами поспорить. Все заключается в том, как на это посмотреть. Если мы обращаемся к прошлому, нам кажется, что многие эпизоды и события давности имеют особое значение и что они явились результатами важных решений. Но в тот момент, когда мы совершали свои поступки или принимали эти решения, все они были мелочами, которые накладывались одна на другую, создавая интересную и незабываемую ситуацию. Так у моего героя: он приезжает на вокзал, потому что хочет вернуть безымянной девушке ее пальто. Потом он видит отъезжающий поезд, билет у него есть, все, что ему остается сделать, запрыгнуть на ступеньку, и вот он уже едет в Лиссабон. События происходят так быстро и безотчетно, что у него нет времени оценить ситуацию или обдумать свои решения. Только некоторое время спустя он понимает, какое значение это имело в его жизни. Мне нравится высказывание: "Кто не рискует, тот не пьет шампанского". Ведь когда мы рискуем, то часто обнаруживаем, что мы выживаем. С нами ничего страшного не происходит, наоборот, мы выигрываем. Потому что без риска ничего необычного в нашей жизни не произойдет, а именно сюрпризы делают нашу жизнь полной и незабываемой. Жизнь коротка. И хорошо, что мы в ней не вечны. Ведь если бы мы считали, что жизнь никогда не закончится, мы бы не ценили ее. Более того, она, наверное, стала бы для нас страшным сном. Таким образом, есть что-то положительное в процессе ухода из жизни. Когда я знаю, что в течение следующих 30 лет я в любой момент могу покинуть этот мир, я стараюсь жить и не терять времени.

— Раймунд постоянно сравнивает себя с другими персонажами, в частностью с Амадео, который написал книгу, так поразившую учителя. Сравнения Раймунда делаются им не в свою пользу. Он считает, что его жизнь не имеет такой ценности, как жизнь других.

— Он считает, его жизнь менее ценна, потому что проживает ее без страсти и эмоций. Однако в моем персонаже есть много хорошего. Несмотря на свою посредственность, он не боится признаться себе в своих недостатках или судить себя. У всех нас есть особенность — мы не видим себя ясно, это делают за нас другие. Например, персонаж Мартины Гедек ценит скромность моего героя и видит в нем не посредственность, а сильного, мужественного человека, у которого еще не было возможности себя проявить.

— Расскажите о своей роли папы Александра VI в "Борджиа". Кстати, вы верите в Бога?

— Я протестант. Моя жена и сыновья — католики. Когда дети были помладше, мы с женой водили их по большим праздникам — на Пасху или Рождество — в местную церковь. У меня всегда складывалось мнение, что я прихожу в церковь не помолиться, а пообщаться. Эта церковь выполняла для меня не религиозную, а светскую функцию, она объединяла людей. Что касается моего папы, он значительно отличается от того образа, который современники видят сегодня. Мой папа жил в средние века, когда он был подобен королю и Богу, был держателем абсолютной власти. Сейчас папа — лицо гражданское и очеловеченное, он — глава церкви и государства, человек подневольный, лишенный личной свободы и права выбора. Кроме того, я вам излагаю точку зрения человека европейского, который может в любой момент отправиться в Рим и посетить священную мессу. Для какого-нибудь жителя из Южной Америки или Африки папа, возможно, продолжает играть ту роль, которой он обладал в прошлые столетия.

— Кстати, о подневольной жизни: ведь и у вас были такие периоды в творческой карьере, когда приходилось идти на компромиссы, участвовать в проектах, чтобы заработать деньги?

— Вы правы, три раза в своей жизни мне пришлось поступиться собой и сыграть в коммерческих фильмах, например в "Подземелье драконов", "Машине времени" и еще в каком-то, названия которого я уже не помню, но там накладывали на лицо белый грим. Это было давно. Тогда я был помоложе и более зависим от денег. Но я ни о чем не жалею, мне нужны были деньги для ремонта маленького замка в Ирландии, и хорошие гонорары оказались очень кстати. Гораздо тяжелее получить отказ от роли, которую мечтаешь сыграть.

— У вас бывали такие случаи?

— Нечасто, но были. Я бы охотно сыграл роль Роберта Редфорда в фильме "Из Африки" Сидни Поллака. Но я не смог убедить режиссера.

— Вам часто приходится играть роли плохих парней, например в "Машине времени", "Крепком орешке". В чем их очарование?

— Почему "плохих ребят" таковыми считают? Потому что они не играют по правилам, которые для них придумали другие. Потому что они живут за пределами условностей общества. Мне нравится играть героев, у которых хватает фантазии жить по собственных правилам, самостоятельно и без оглядки на других принимать решения. У зрителя же появляется возможность посмотреть на отважных ребят и втайне им завидовать, потому что у тех хватает смелости жить так, как им хочется.

— Вы уже более 30 лет снимаетесь в кино. Что изменилось в актерской профессии с тех пор?

— Изменился бизнес. Стало тяжелее продавать фильмы. Большую часть времени я снимаюсь в так называемых малобюджетных, независимых, артхаусных картинах. Например, последние работы, "Предел риска" или "Слова", даже не вышли на экраны Великобритании. Почему? Потому что с засильем интернета стало дорого продавать фильмы. В наше время, если ты не готов сниматься в "Сумерках" или озвучивать "Шрека", а хочешь играть в независимом творческом кино, приходится либо идти на риск и работать "бесплатно", либо уходить на телевидение.

Беседовала Татьяна Розенштайн