В рамках продолжающегося фестиваля театральной премии "Золотая маска" московский Кинетический театр показал спектакль "Вид русской могилы из Германии". Вместе с тремя другими, гораздо более именитыми постановками столичных театров, он участвует в конкурсе "Новация". Эта номинация учреждена национальной театральной премией впервые.
Поначалу предполагалось давать премию "за поиски", как "за честь и достоинство",— без открытого конкурса, путем опроса критиков или коллективного решения жюри. Но в конце концов у новаторов появилась самостоятельная номинация. Теоретически голосование по ней могло бы стать для жюри самым тяжелым испытанием: взвешиванием на воображаемых весах "лучше-хуже", каковым, собственно говоря, обычно определяется победитель, истинных экспериментаторов рассудить трудно.
Любопытно, что бурные обсуждения, разразившиеся в театральной среде по поводу списков претендентов на премию, новорожденную номинацию обошли стороной. Объяснений этому как минимум два. Первое очевидно заранее: чтобы оспаривать предложенный экспертами шорт-лист, каким бы он ни был, нужно хотя бы приблизительно представлять себе, что в современном театре можно счесть подлинным новаторством.
Второе следует из списка. Понимая щекотливость самого понятия "новация", эксперты виновато шутили, что выбрали "интересные, но странные" постановки, которым в номинации "Лучший спектакль" не нашлось места. Таковыми на поверку оказались произведения, которые до сих пор никто не считал очевидными экспериментами. Примечательно, что в конкурсе "Золотой маски" режиссеры соревнуются в общей куче, без деления на пионеров и традиционалистов. Причем самые именитые — Валерий Фокин ("Татьяна Репина") и Анатолий Васильев ("Дон Жуан, или Каменный гость и другие стихи Пушкина") — попали в конкурс именно как новаторы. Александр Пономарев не так знаменит, но его "Победа над солнцем" в Молодежном театре стала одним из общепризнанных успехов прошлого сезона.
Понятно, что номинации не хватало настоящего маргинала, который мог бы если и не победить, то стать открытием фестиваля. Казалось, что помощь подоспела от музыкальных экспертов. Именно они сосватали "новации" спектакль мало кому известного Кинетического театра "Вид русской могилы из Германии". Почему они это сделали, стало ясно через несколько минут после начала просмотра, когда актеры прекратили телодвижения под музыку и стали сдавленно выкрикивать отрывочные фразы из Дмитрия Пригова — о том, как страшно произносить слово "могила", как страшно произносить слова вообще и как им вообще страшно. На той же ноте программного испуга двадцатипятиминутное действие и закончилось: трое из четверых завязали себе глаза, а единственная зрячая спросила: "Страшно?" Ответа не последовало.
Если бы не эти проявления устной речи, ни о каких страхах исполнителей "Вида русской могилы из Германии" зрители бы ни за что не догадались. Подтанцовки Кинетического театра, заваренные на мотивах бытовых танцев, выглядели вполне жизнеутверждающе, хотя и по-клубному непритязательно. Никакой внутренней драматургии в спектакле не проявилось. Несколько смазанных, напоминающих вялую потасовку, повторяющихся движений, да пестрые пиджаки, появившиеся на актерах ближе к финалу — вот, пожалуй, и все, чем отличилась хореография и режиссура Александра Пепеляева.
Похоже, что именно вкрапления драматических реплик в немудреные пляски обеспечили "Могиле" место в новоиспеченной номинации. Если бы кинетисты не размыкали на сцене ртов, их бы рассматривали по ведомству современного танца и шансов пополнить "взрослую" балетную номинацию у них не было бы.
ПАВЕЛ Ъ-СИГАЛОВ