Когда тебе тридцать, ты непременно хочешь изменить мир. Мой настоятельный совет каждому композитору в возрасте тридцати лет: изменяй музыкальный мир. Подумай о том, как разрушить существующие институты и устроить так, чтобы тебе платили за создание новых институтов. И чтобы против тебя, в свою очередь, взбунтовались, когда тебе будет шестьдесят. Чтобы тебя услышали, нужно говорить громко. Тридцать лет назад я написал "De Volharding" ("Стойкость") для саксофонов, труб и тромбонов, чтобы разрушить границы между официально признанной музыкой, которую мы тогда называли "буржуазной", джазом и популярной музыкой. С тех пор в Голландии все изменилось. Множество разных ансамблей играет разную музыку. И разнообразие, и то, что у государства нашлись на него деньги,— результат того, что тридцать лет назад мы подняли мятеж.
Когда тебе тридцать, ты непременно хочешь изменить мир. Мой настоятельный совет каждому композитору в возрасте тридцати лет: изменяй музыкальный мир. Подумай о том, как разрушить существующие институты и устроить так, чтобы тебе платили за создание новых институтов. И чтобы против тебя, в свою очередь, взбунтовались, когда тебе будет шестьдесят. Чтобы тебя услышали, нужно говорить громко. Тридцать лет назад я написал "De Volharding" ("Стойкость") для саксофонов, труб и тромбонов, чтобы разрушить границы между официально признанной музыкой, которую мы тогда называли "буржуазной", джазом и популярной музыкой. С тех пор в Голландии все изменилось. Множество разных ансамблей играет разную музыку. И разнообразие, и то, что у государства нашлись на него деньги,— результат того, что тридцать лет назад мы подняли мятеж.